В ближней лавочке за три пушинки
приобрёл он три чудных чаинки.
За три ягоды спелой морошки —
три душистые хлебные крошки.
И за каплю смолы от сосны —
три горошинки бузины.
И на банке блестящей своей написал он:
«К вниманию гостей!
Кто знаком мне и кто не знаком —
пусть сегодня приходит в мои дом.
Среди новых друзей и семьи
я гонять собираюсь чаи.
Извините за этот портрет.
Здесь такого животного нет.
Нам сказали, что это свинья.
Но теперь здесь семья Муравья.
Приходите к нам, милости просим,
приблизительно часиков в восемь».
И послышался в восемь часов
перед банкою гул голосов.
В дом влетели ещё незнакомые
очень славные насекомые.
И стрекозы и мотыльки
прочитали такие стихи:
«За свиную тушёнку твою,
где светло и уютно, как в тёплом краю,
мы поднимем сегодня бокалы,
чтоб она ещё ярче сияла!»
А все звери в лесу удивлялись:
— Ах, куда мотыльки подевались?
Но сорока над лесом кружила
и подробно им всё доложила:
— Мотыльки собрались на полянке
и пируют в серебряной банке.
Слышно с самой далёкой опушки,
как они распевают частушки.
Всем хватило и места, и чая,
и душистого каравая.
…Только старший из сыновей—
рыжеватый такой муравей —
захотел прогуляться немного,
сделал шаг… и застыл у порога!
А потом закричал: — Муравьи!
Поднимите усищи свои!
Здесь, пока мы гоняли чаи,
к нам с холма прибежали ручьи.
Поднимайтесь скорее! Беда!
Нас давно окружает вода!
Мотыльки и стрекозы в волненье
закричали — Потоп! Наводненье!
Не допили
и не доели
и в открытую дверь улетели.
…Наш знакомый, наш друг Муравей
не Илья, не Кузьма, не Корней —
мог бы снова придаться тоске,
раз он в банке плывёт по реке.
Только некогда было ему
тосковать.
Да зачем?
И к чему?
Разве время найдёшь тосковать,
если с солнышком надо вставать,
и бежать, и спешить, и сновать,
и карабкаться в небеса,
чтоб потуже крепить паруса,
если надо наверх всех свистать,
если к берегу надо пристать,
и исследовать чащи лесные,
и пополнить запасы съестные,
побеседовать с муравьями
и сказать им: — Отправимся с нами!
Не казалось ли вам на реке,
будто что-то блестит вдалеке?
Не казалось ли вам на реке,
будто кто-то свистит вдалеке?
Будто кто-то поёт вдалеке:
— Не могу предаваться тоске!
У меня есть большая семьй.
У меня есть родные, друзья.
Хорошо я на свете живу!
Вместе с ними я к морю плыву!
Я на берег совсем не хочу.
Я детей своих плавать учу.
Я совсем не Степан, не Андрей.
Просто я — муравей Муравей,
я обычный
морской
муравей.
