Выбрать главу
* * *
Сбежали ручьи по проталинам, наполнили озеро снежное журчанием переливчатым. Песня моя печальная, дума моя безбрежная, а судьба половинчата.
* * *
Данный от Бога мир не устроил меня. Другой я построил сам, но не ужился в нем. Куда мне идти теперь, где разыскать коня, как напоить его, дышащего огнем?
* * *
Смысла во мне немного, но где-то он окопался, далеко, глубоко, — не знаю, где, но зовет в дорогу, грозит лежебоке пальцем, сомнений пугает стаю.
* * *
В отрочестве читанные книжки плохо объясняли мир мальчишке, — скорее, его заменяли. А теперь, совсем уже взрослому, с книгами тоже не просто мне, что на меня упали.
* * *
Что я только себе ни придумаю, стараясь постичь судьбу мою, и фантазии чту законами. И висят, как костюм на плечиках, мои мысли о человечности, и примерки их ждать — эонами.

ЖИЗНЕННЫЕ СТИХИ

Дни и ночи сплетаются пальцами, встречаясь утром и вечером под серым покровом сумерек. Человек по земле скитается, песню поет беспечную, о вечном совсем не думает.
* * *
Любовь крылами помахала, роскошная, как опахало, зажгла бенгальский свет; а после праздника устала держать шампанского бокалы, допела свой сонет.
* * *
Ты приходишь, как цапля на длинных ногах, улыбаясь щеками розовыми, смотришь серьезно и преданно, и душа моя восклицает: «Ах!», говорить прекращает прозою и как пес за тобою следует.
* * *
Дороги, расстилавшиеся передо мной, оказывались обычно грунтовыми, и я шел по ним босиком; а рядом ехал некто на «кадиллаке» с рецептами на всю жизнь готовыми, и говорил: «Да ты не от мира сего, и ляжешь костьми похуже собаки, поедем лучше со мной». Но бензина в баке, я знал, у него оставалось совсем ничего.
* * *
Хлебаю жизни соль упрямую столовой ложкою сполна. В ней чаще истина видна, чем чаровница кучерявая.
* * *
Болезнь свалила с ног. Пинок судьбы, благословенный и необходимый. Единство тела и души мне явлено сполна.

Подражание Лао — цзы

Благородное вино — украшение Поднебесной. Благородная мысль охранит от ошибок. Благородный муж не смутится перед врагом. Благородная истина отправляет в путь.
* * *

из цикла «Сотворение мира»

Пестики, тычиночки, пыльца, развлекали, видимо, Творца, — их творил Он в благодушном настроении, а глубоководных осьминогов, столь головоногих недотрогов — весь в глубоких будучи сомнениях.
* * *
В сердце играет дешевый вальсок, сентиментальный и нежный. Снова из жизни ушел кусок, сгинул во тьме бесснежной. 
Что ж! Как умею, его хороню, доброй землей засыпаю, голову тихо долу клоню, и лишнего не мечтаю.
* * *
Не знаю, есть ли в жизни смысл, не ведаю о том печали, разлуки с нею не боюсь. Корабль огибает мыс, не помышляя о причале, куда от века я стремлюсь.

Оберег

Храни тебя твоя судьба во всех делах и обстоятельствах неукоснительно и бережно; планида бы ни бросила куда, пусть улыбнется по-приятельски, пожалует и кормом, и скворечником.

Элегия

Под хмурым небом северного края я Книгу Жизни нехотя листаю: страницы ветхие, тисненый переплет. И все, что я о будущем узнаю, я очень скоро в прошлом потеряю, где Колокол Веков давно меня зовет.
* * *
Вечерами мысль замирает, душа ожидает отчета смолкающего сознания, освещая от края до края подробности перелета по этажам мироздания.
* * *
Если мужчина влюблен, он просто обязан поражать воображение своей избранницы великолепием своей персоны и планов грядущего завоевания мира. Приказом свыше танцует он любви священный танец, и не замечает, как повторяет путь магелланов.
* * *
Весна уносит зимние тревоги. Печаль растает с почерневшим снегом и обнажит души взволнованную почву. И вдруг окажется, что существуют ноги с неодолимой склонностью к побегу, а в Книге Жизни — недописанные строчки.
* * *
Тельцам принято поклоняться и приносить их в жертву, поочередно и одномоментно. Они неуклюжи в танцах, любители медленных шествий и тают под комплименты.
* * *
Постепенно молкнущие звуки дня, клонящегося к своему закату, мое сердце умиротворяют. Пусть немного он принес науки, был покатый он или горбатый, все о нем я к вечеру узнаю.

Романс

Мечты, лениво обращаясь во глубине души моей, собою мне напоминают мелодии ушедших дней.
Порой смешны, порой красивы, семьей аквариумных рыб они колышутся, счастливо бока чешуйками укрыв.