— Не думаешь, что они могут это воспринять в штыки и мы, наоборот, встретимся с сопротивлением? — высказал сомнения Элвар.
— Не исключаю такой вариант в первые дни. Дадим им повозмущаться первое время и высказывать опасения. Мы просто сделаем обязанностью для них то, что имеют люди с более высоким финансовым положением. Доводы для сопротивления лишь столкнут их с пониманием абсурдности этого. Мотивация, подкрепленная извне, не работает, нужна перестановка их взглядов изнутри.
— А что делать с теми квалифицированными кадрами, на которых такой метод не сработает?
— Посмотрим по ситуации. Я собираюсь задействовать Келлера-младшего для решения этого вопроса. Он должен набрать персонал в свой центр, а там и общественное мнение среди этого слоя постепенно изменится.
***
Феб читал новости, попивая утренний чай. После того, как он вернулся домой, он все больше проводил времени в своем кабинете, минимизируя общение даже с прислугой. Рассудок постепенно возвращался, а вместе с ним и боль. Несколько пластических хирургов из Кордоса уже осматривали его и сказали, что большую часть повреждений можно исправить. К счастью, наращивать ткани уже научились быстро и без проблем. Но для этого понадобится не одна операция, а перед этим, организм должен полностью восстановиться. Все навалившееся на него не прошло мимо, и перелилось в одну большую апатию. Анты не лечили «болезни души», они попросту ими не страдали. И сейчас их решение было явно не в приоритете, поэтому стол Келлера заполнился множеством банок с таблетками.
Лиам всеми силами поддерживал друга и пытался вытянуть его обратно во внешний мир, но сталкивался лишь с раздражением. Сегодняшний день, правда, стал исключением. Хидрис поинтересовалась самочувствием Келлера и объективных причин сказать, что он еще восстанавливается, не было. Поэтому сегодня к обеду она должна была прибыть в Вердантон, в центр, и обсудить вопросы. Спорить с тем, чтобы не откладывать встречу, у Феба аргументов не нашлось. Впрочем, желания тоже.
Он пробегал глазами по ветке новостей. Снова ничего ужасного к его изумлению, понятное дело, много противоречивых мнений, много недовольств, но ничего, что бы могло говорить о том, что дела катятся в пропасть. Хотя, настроение Феба подняли теории заговора, родившиеся на этой почве. Особенно та, что анты — это тайный проект Аркадии и Кордоса, который разрабатывался с самого начала как способ сопротивления Атлантис. А скрывали их, чтобы заставить людей жить в нищете и работать на их развитие, потому что проект требовал огромного вливания ресурсов. Читая о том, как люди спорили на тему того, плохо это или хорошо, Феб не мог сдержать смеха.
Вскоре его расслабленное чаепитие прервал вошедший Лиам.
— Что, сидишь гниешь до сих пор? Так и не одет? — гость сразу начал со своего жизнеутверждающего тона.
— Нам после обеда только ехать, — ответил Феб, пытаясь дочитать одним глазом ветку спорящих заговорщиков.
Лиам подошел, посмотрел на экран и по-хозяйски нажал на кнопку выключения монитора, иначе Келлера было не оторвать от поглощения бесполезной всякой всячины в сети в последнее время.
— Ты подготовил тезисы по поводу сотрудничества? — спросил Лиам.
— Не-а, — отстраненно кинул Феб. — У тебя это лучше получится.
— Не сомневался, — На лице Пателя отобразилась фраза «я так и думал». — Поэтому подготовил я.
— И что там? — Феб спросил, но без интереса. — Только кратко, пожалуйста.
— Во-первых, обучение и передача трансфера технологий. Для этого, нашим сотрудникам должны обеспечить организацию специальных курсов, семинаров, стажировок или программы обмена для врачей, ученых и инженеров. Далее, полный доступ к ресурсам и оборудованию, которое необходимо для использования и разработки медицинских технологий. Особенно в области нанороботов, биосенсоров, имплантов, протезов, генетических редакторов, сканеров, лазеров, — Лиам продолжал перечислять.
— Ты свой Атлантис из Аркадии решил соорудить? — перебил его Келлер.
— А почему нет? — удивленно посмотрел Лиам. — Мы должны выжать все, что у них есть, пока они не дали понять, что нельзя ничего просить.
— Ага, — Феб прокрутился на стуле, — а еще попроси у них лазеры из глаз.
— Если бы они у них были, я бы и их попросил, — съязвил Патель.
— Тебе не приходило в голову, что они потом руками наших же сотрудников, будут проводить какие-то опыты? Или придумают какую-то извращенную штуку и все в стенах моего центра? Зато сотрудники получат прекрасный опыт, — последнее предложение он растянул с тоном, полным сарказма.
— И это я учел, — самодовольно заметил Лиам. — Последний пункт: мы требуем гарантии, что анты не будут использовать свои технологии для нарушения этических норм и прав человека. Соблюдения принципов и стандартов при проведении медицинских экспериментов, тестирований или лечения. Уважение к культурным, религиозным и личным особенностям людей при применении медицинских технологий.
Феб махнул рукой и расслабленно откинулся на спинку кресла.
— Хорошо, вот и будешь ей озвучивать все сегодня. Я позволю себе удовольствие быть свидетелем ее реакции, когда ты зачитаешь ей свою писанину.
— А почему нет? — в голосе Лиама читалось искреннее непонимание. — Они уже больше месяца здесь и пока не дали оснований считать, что собираются вредить кому-то.
— Я тоже читаю новости, — Келлер подчеркнул свои слова серьезным выражением лица.
— Вот эти, от которых я тебя сейчас имел наглость отвлечь? — хмыкнул Лиам.
Феб не обратил внимания на попытку подколоть его.
— Они хитро манипулируют. Мелкими шагами подминают народ под себя.
— Ужасно, — съязвил Лиам. — Терроризирует людей высокими зарплатами, притаранили сюда свои медкорпусы и лекарства. Собираются обучать местных не только держать автоматы и копаться в угле. Как же мы выдержим такой уровень тирании?
— Не делай вид, что не понимаешь о чем я, — Фебу не хотелось спорить, у него не было сил на эмоции. Он лишь устало закрыл глаза.
— Знаешь, что я понимаю точно? — Лиам прекратил шутить и говорил совершенно серьезно. — Что у нас наконец появился шанс нормально жить. Тебе, конечно, этого не понять, ты родился с золотой ложкой во рту. Единственным способом понимать насколько все плохо, у тебя были цифры в статистике, а не тот, когда твоя жизнь из года в год становится хуже и хуже. Я тоже опасался их и не буду врать, что опасения исчезли. Но я хочу верить им, потому что замечаю, как у нас постепенно появляется путь выхода из этого медленного вымирания.
— И все же, — Феб не разделял оптимизма Лиама. — Если они задумали что-то?
— Тогда тем более мы должны быть к ним как можно ближе.
— Конечно, они же посоветуются с нами перед этим.
— А может и посоветуются. Ты даже их не знаешь и не пытался этого сделать. Впрочем, как и большинство, — Лиам придвинул кресло ближе к столу, напротив Феба, — Для начала, прекрати делать такую кислую физиономию, когда будешь находиться рядом с ней. Это заметно даже под маской.
Феб развел руками, что означало «понял, без проблем».
— И постарайся сблизиться с ней, что ли. Подружись… — Лиам сделал паузу, потому что сам прикинул абсурдность такого предложения. — Постарайся по крайней мере, насколько это возможно. Она все-таки какая-никакая, а дама.
Феб лишь залился хохотом на такое предложение друга.
— Ты такой простой, — продолжал смеяться Келлер. — А что ты сам не хочешь взять на себя такую часть плана?
— А я бы с радостью, — Лиам улыбнулся. Его радовало, что хоть так он развеселил это депрессивное тело, в котором где-то еще жил его близкий друг. — Только боюсь, что мне не по чину сближаться с этим очаровательным двухметровым генсеком киберкоммунистической партии. А ты у нас человек важный, в некоторых кругах даже знаменитый и всеми обожаемый.