– Мам, ну пожалуйста…
– Тебе еще не надоели эти истории про зеленых человечков и про планеты с названиями стиральных порошков? – спросил Джонатан.
– А мне интересно. Уверен, когда-нибудь мы точно встретимся с инопланетянами.
– Вот еще!.. Эка хватил!
– К ближайшей звезде уже послали зонд – «Марко Поло» называется, так что скоро мы узнаем, кто наши соседи.
– Его ждет полный провал, как и все другие зонды, которые уже отправили загрязнять космос. Говорю же, это очень далеко.
– Может, и так, но кто тебе сказал, что они, инопланетяне, первыми не прилетят к нам? В конце концов, все свидетельства об НЛО так до сих пор и не изучены.
– И все же. К чему нам встречаться с другими цивилизациями? Разве ты не находишь, что у землян полно своих проблем – когда-нибудь мы неизбежно друг дружку переколотим.
– Это же экзотично! У нас появится столько новых мест, куда можно будет отправиться на каникулы.
– И новых хлопот потом не оберешься, что самое главное. – Он взял Николя за подбородок. – Ладно, малыш, сам увидишь, когда подрастешь, ты будешь рассуждать, как я: единственное по-настоящему увлекательное живое существо, чей разум действительно отличается от нашего, – это… женщина!
Люси для вида зароптала. И они втроем рассмеялись. Николя насупился. Наверное, у взрослых такой юмор… И его рука заскользила в поисках шерстки собаки, чье присутствие действовало на него успокаивающе.
Но пса под столом не было.
– Куда же подевался Уарзазат?
Не было его и в столовой.
– Уарзи! Уарзи!
Николя сунул пальцы в рот и свистнул. Обычно результат не заставлял себя долго ждать: раздавался лай, а затем слышалось шлепанье лап. Он свистнул еще раз. Тишина. Николя пустился обшаривать многочисленные комнаты квартиры. Родители последовали за ним. Пса нигде не было. Дверь была закрыта. Сам выбраться из дома он не мог: собаки пока еще не умеют пользоваться ключами.
Они в растерянности направились в кухню – точнее, к двери в подвал. Щель так и не заделали. И она была достаточно широкая, чтобы в нее могло пролезть животное размером в Уарзазата.
– Он там, точно говорю, он там! – жалобно простонал Николя. – Надо пойти его поискать.
Словно в ответ на его жалобу из подвала послышалось прерывистое тявканье. Тем не менее казалось, что оно донеслось откуда-то издалека.
Они втроем подошли к запретной двери. Джонатан запротестовал:
– Папа же сказал, в подвал нельзя!
– Но, милый мой, – сказала Люси, – Уарзи надо найти. Может, на него напали крысы. Ты же сам говорил, там водятся крысы…
Она помрачнела.
– Тем хуже для пса. Завтра пойдем и купим другого.
Мальчонка был ошеломлен.
– Но, папа, я не хочу «другого». Уарзазат мой дружок, ты не можешь просто бросить его умирать.
– Да что с тобой? – прибавила Люси. – Дай я пойду, если ты боишься!
– Ты боишься, папа, ты струсил?
Джонатан, уже не в силах сдержаться, процедил сквозь зубы: «Ладно, я сам пойду посмотрю» – и отправился за электрическим фонариком. Он посветил в щель. Темнота была кромешная, всепоглощающая.
Он вздрогнул. Ему хотелось одного – убежать прочь. Но жена с сыном подталкивали его к этой бездне. В голову полезли горькие мысли. Страх темноты взял над ним верх.
Николя разрыдался:
– Он умер! Я точно знаю, умер! И все из-за тебя.
– Может, он только ранен, – утешила сына Люси, – нужно сходить посмотреть.
Джонатан вспомнил предостережение Эдмонда. Оно читалось как приказ. Что же делать? Однажды кто-нибудь из них точно не выдержит и заглянет туда. Надо брать быка за рога. Сейчас или никогда. Он провел рукой по взмокшему лбу.
Нет, тянуть нельзя. Наконец-то ему представился случай справиться со своими страхами, сделать решительный шаг, встретить опасность лицом к лицу. А что, если тьма поглотит его? Тем лучше. Он готов был проникнуть в самую суть вещей. Во всяком случае, терять ему было больше нечего.
– Я пойду!
Сходив за инструментами, он взломал замок.
– Что бы ни случилось, оставайтесь на месте и, главное, – не пытайтесь лезть за мной или звонить в полицию. Слышите?
– Какие странные вещи ты говоришь. В конце концов, это подвал, обычный подвал, как во всех домах.
– Я в этом не уверен…
Освещенный оранжевым овалом заходящего солнца, 327-й самец, последний уцелевший из первой весенней охотничьей экспедиции, семенит в одиночестве. В невыносимом одиночестве.
Он уже давно шлепает лапами то по лужам, то по грязи, то по прелым листьям. Ветер иссушил его жвалы. Пыль облепила тело янтарным наростом. Он уже не чувствует мышц. Большинство коготков у него сломано.