Тело личинки покрыто — это хорошо видно под лупой — как бы щетинкой из разнообразно изогнутых, закрученных, хорошо пружинящих волосков. Эти микроскопические рессоры предохраняют личинку от повреждений, когда муравей берёт её в жвалы. К тому же мохнатые личинки в пакетах не склеиваются, не соприкасаются самими телами, а как бы сваливаются, переплетаясь волосками так, что дыхальца, через которые проходит воздух, остаются открытыми, дыхание не нарушается.
Личинки одного вида муравьёв имеют на спине петельки, и няньки подвешивают их к потолку камер, у других — личинок волосками-крючочками прикрепляют к стенкам гнездовых ниш. Всего же чаще они содержатся в пакетах.
Кормятся личинки обычным способом и, поглощая уйму пищи, растут во много раз быстрее, чем яйца. Рабочие-няньки кормят личинок, отрыгивая выделения желез — богатую витаминами жидкую пищу. Если в опыте к искусственному корму добавлять дрожжей, то личинки начинают расти действительно как на дрожжах.
У наиболее примитивных муравьёв личинки питаются той же пищей, что и взрослые. Ещё беспомощные, почти недвижимые, они уже в первые часы жизни успешно справляются с сухим кормом, будь то частицы тела насекомых или крупинки зёрен. Взрослые рабочие бросают питательные крохи в камеры гнёзда, а личинки растворяют их сильным, быстродействующим ферментом и затем всасывают.
Поглощённая личинкой пища усваивается далеко не полностью. Но в пакетах личинки не пачкают друг друга. Отбросы скапливаются в теле и извергаются только перед окукливанием в виде фекального шарика — мекония, который рабочие муравьи уносят в склад нечистот или сразу удаляют из гнезда.
Уже лет двести известно, что взрослые муравьи выкармливают яйца и личинок, но лишь сравнительно недавно открыто, что и личинки кормят взрослых муравьёв выделениями, сочащимися сквозь хитиновые покровы тела. Эти выделения и слизывают муравьи. Нет числа наблюдателям, писавшим о хлопотливости и нежности муравьёв-нянек, которые по сто раз на день облизывают и переносят с места на место своих воспитанниц. Теперь доказано, что в основе этой заботы лежит личная потребность.
«Эти насекомые, ничуть не робкие, сами часто не обращают внимания на капризы непогоды, но проявляют исключительную заботу о личинках. Они прячут эти деликатные создания от малейших колебаний атмосферы, приходят в тревогу от любой могущей угрожать им опасности; кажется, они ревниво оберегают их даже от наших взглядов», — писал Пьер Губер.
Мы уже знаем, что муравьи не без повода и основания перебрасывают расплод из камеры в камеру, из сухих или светлых мест в сырость и тень. Похоже, личинки многих муравьёв в сухих условиях и на свету перестают производить столь привлекающие взрослых выделения, и няньки именно поэтому уносят молодь из освещённых камер. Когда в опытах кормилицы отдают личинкам специально подкрашенную пищу, то вскоре другие рабочие слизывают с их телец окрашенный выпот. Зобики многих муравьёв бывают заполнены этим кормом. Таким образом, личинки служат как бы частью желудка семьи, в них подготовляется, становится усвояемой пища для взрослых сестёр.
Такое встречное питание, обмен пищей или выделениями кормовых желез, взаимное кормление разновозрастных членов общины — особей разных поколений или разных форм — именуется в науке трофаллаксисом. Это важное слагаемое сплачивающего семью обмена веществ.
Разительные вещи были открыты, когда внутрисемейный обмен стали изучать с помощью радиоактивных изотопов. Метод позволил детально проследить путь пищи в семье. Рабочий-фуражир рыжего лесного муравья, до отвала нагрузившийся кормом с примесью активного фосфора, возвращался в гнездо и тут же отдавал добычу примерно десятку муравьёв, а те, в свою очередь, делились полученным с другими. В конечном счёте корм, принесённый одним фуражиром, распределялся за короткий, срок среди доброй сотни муравьёв, в том числе и среди молодых крылатых. То же наблюдалось, когда подопытным муравьям иглой впрыскивали меченый фосфор в брюшко: пища не оставалась здесь, а кругами расходилась в недрах семьи… С разной скоростью в семьях разных муравьёв расходился и корм с радиоактивным йодом. Чем совершеннее вид муравьёв, тем быстрее идёт в семье обмен веществ, тем равномернее распределяется добыча.
Но вот личинка, получившая некий минимум пищи, завершает рост и начинает окукливаться. Она выпрямляется, становится жёсткой и у большинства муравьёв заматывается в серо-жёлтый кокон из плотного шёлка. Иногда няньки заблаговременно перетаскивают выросших и созревших личинок в глубь гнезда, где поспокойнее. Когда кокон готов, те же няньки отрезают шёлковые нити, которыми он прикреплён к комочкам земли, и, очистив от песчинок и пылинок, уносят в коконохранилища.
Существуют муравьи, у которых куколки голые. Таковы не только Экофилла смарагдина, о которых уже шла речь. Есть и муравьи, только частично окукливающиеся в коконах. Совершенно белые и почти прозрачные, словно вылитые из тонких плёнок стеарина, куколки со временем мутнеют, становятся рыжеватыми, а потом и совсем темнеют.
Коконы с созревающими куколками рабочие муравьи поднимают ближе к выходу или даже на поверхность, а то и выносят за пределы муравейника. Через какое-то время их возвращают снова в гнездо. Перетаскивание расплода может показаться и суетливым и беспорядочным, однако неоспоримо доказано, что молодь в муравейнике размещена отнюдь не произвольно. В застеклённом гипсовом блоке, пронизанном ходами и полостями, содержалась небольшая семья Соленопсис фугакс. В гнезде было 33 камеры. В день обследования 14 из них занимали куколки, 1 — дозревающие куколки и личинки, 7 — личинки рабочих среднего возраста, 5 — взрослые личинки крылатых, в одной обитала матка, 4 оставались незанятыми; итого 32. Последняя по счёту — 33-я камера находилась в самом сухом районе гнезда, далеко от камер с расплодом. Она оставалась необжитой: муравьи заходили сюда только ненадолго. Гипс здесь так быстро потемнел и загрязнился, что не приходилось сомневаться относительно назначения камеры. Сюда муравьи сносили и фекальные шарики, выброшенные окукливающимися личинками, и пустые коконы, и прочий мусор из всех углов гнезда.
Сквозь основание гнезда, заселённого Соленопсисами, проходила трубка с водой, и в разных камерах на разных расстояниях от водовода влажность была разной. Личинки разного возраста и куколки испытывают неодинаковую потребность во влаге, и всё же температура ещё важнее для развивающихся насекомых. Таким образом, когда няньки с места на место, из ниши в нишу, из камеры в камеру переносят молодь — куколок, пакеты яиц или личинок, они как бы кормят их теплом и прячут от вредного холода, снабжают влажностью, уберегают от вредной сухости.
Дело здесь не только в погоне за потребными физическими условиями. Если автоматически поддерживать, казалось бы, наилучшую для развития постоянную температуру и устойчивую влажность, то муравьиный расплод будет очень туго инкубироваться. Само перемещение и, главное, связанная с ним смена условий стали, видимо, обязательными для развития.
Итак, ни яйца, ни личинки, ни куколки не предоставлены самим себе. Каждый муравей как бы трижды появляется на свет, и всякий раз, как правило, с помощью старших сестёр-рабочих, выполняющих роль повивальных бабок. Рабочий муравей принимает только что снесённое самкой яйцо. Ещё какой-то переносит вылупившуюся из яйца крохотную личинку и присоединяет её к живому пакету. И, наконец, ещё какие-то муравьи вскрывают кокон — ведь когда созревшему насекомому приходит пора освободиться от шёлковой рубашки, челюсти его обычно слишком мягки. Даже старшие муравьи не без труда извне разрывают прочную оболочку кокона, помогая своей сестре покинуть колыбель. Они делают это хоть и без особых церемоний, но и не причиняя никакого ущерба, что очень важно: муравей ещё нежен и хрупок.
Если из кокона выходит самец или самка (их коконы крупнее), муравьи-повитухи расправляют новорожденным слежавшиеся перепончатые крылья.
Рассказанное может убедить, что судьбу расплода определяют лапки и жвалы рабочих муравьёв. Однако в ещё большей мере будущее молоди зависит от язычка тех же рабочих…