Hикогда не бывает спокойным море в узком, всего полуторакилометровом проливе, отделяющем от берега Ирландии крохотный пустынный островок, к которому следует на время привлечь внимание читателя. По поводу этого островка в своё время разгорелась жаркая дискуссия, и прекратилась она, можно думать, всё же преждевременно: что ни говори, а удивительная находка, обнаруженная на островке и породившая споры, так и осталась необъяснённой.
В прошлом, видимо ещё в средние века, островок, о котором идёт речь, долго служил местом, куда со всей Ирландии ссылали больных проказой. Мрачная страница истории оставила в людской памяти свой след. Во всяком случае, когда произошло интересующее нас событие, лепрозорий был уже необитаем, а самые непоседливые и наиболее дотошные искатели интересных уголков да и любители тихих местечек избегали без особой нужды совать сюда нос. Но вот после окончания второй мировой войны один английский мирмеколог решил ближе познакомиться с этим заброшенным клочком каменистой суши. И что же? Получилась история почище открытия болотных муравьёв.
Любители спокойной жизни в науке с радостью отнесли бы информацию о находках на острове к категории охотничьих рассказов или снисходительно объявили бы некоторые подробности отчёта плодом добросовестного, но печального заблуждения. Однако тут были предъявлены вещественные доказательства; и каждый мог, вооружившись средней силы лупой, воочию убедиться в достоверности информации: на предметном стекле лежали муравьи, причём не обычные, а особые: не самки и не самцы. Вообще говоря, подобные уроды обнаруживаются не впервые. Для них придуман даже специальный термин, составленный из греческих корней. Это так называемые гинандроморфы — самце-самки, или, точнее, самко-самцы. Известно немало мирмекологов, в своё время нашедших кто одно, а кто и несколько таких созданий с головой и грудью самца и брюшком самки, или с правой стороны тела как бы самцов, с левой — самок, или, наконец, таких, у которых признаки самца и самки смешаны и соединены как-нибудь иначе. За последние 100 лет в разных странах зарегистрированы десятки таких находок. Но здесь, в расщелинах скал бывшего лепрозория, один исследователь в течение нескольких дней обнаружил сразу сотни муравьиных гинандроморфов.
И что же это были за существа?
Они не походили ни на какую из прежде описанных форм: два пола, совмещённые в одной особи, не были здесь разграничены по средней линии, вдоль, поперёк или сбоку. Внешний облик каждого насекомого представлял собой совершенно фантастическую мозаику из различных частей тела самки и самца.
Больше того, муравьи-гинандроморфы обнаружились не только в одной семье или в гнёздах одного вида, а в разных муравейниках Мирмика рубра и Формика фуска.
Мрачный островок оказался настоящим естественным инкубатором редчайших уродцев.
В заметках, посвящённых находке, промелькнули туманные намёки о возможном влиянии каких-то особых руд, расположенных недалеко от поверхности, и ещё более глухие подозрения, не вывозились ли на остров отходы от переработки расщепляющихся материалов… Но разговоры об островке вскоре прекратились.
…Мы уже знаем, что особи в муравьиной семье различаются не только полом. Здесь есть молодые, крылатые самцы, обычно схожие величиной, строением, повадками; есть старые, сбросившие крылья, яйцекладущие самки, а в иные месяцы также и молодые, ещё неплодные крылатые самки.
Основная же масса — это рабочие, как правило, неспособные к продлению рода, нередко разных форм и размеров, и крупноголовые, острожвалые и тоже бесплодные солдаты.
Каждая из этих форм, по-учёному — стаз, несёт в семье свою особую функцию.
В муравейнике ход развития зародыша, как вообще в живом, ограничен рамками наследственности, но возможные варианты развития несравненно разнообразнее, чем, скажем, у пчёл. У них особи тоже бывают разными. Но почти безошибочно можно предсказать, когда и какое именно насекомое выйдет из снесённого маткой яйца: самец-трутень или самка; если самка — то матка это будет или рабочая пчела.
Всё каждый раз решается по простейшей двоичной формуле: или — или. Можно даже по дням наперёд расписать гороскоп создания, которому суждено развиться из яйца, личинки, куколки.
У простейших видов муравьёв в семье также чаще всего бывает одна плодовитая самка и большее или меньшее число вполне одинаковых рабочих. Колонны — семьи — кочевых муравьёв на редкость велики и образуют уже довольно сложную систему: плодовитая самка, несколько форм бесплодных рабочих, а сверх того ещё и солдаты.
Известны муравьи, у которых, кроме большеголовых, с могучими челюстями воинов-солдат, существуют солдаты помельче, да и рабочие представлены двумя (гиганты и лилипуты) или даже тремя (большие, средние и малые) формами. Не редкость и переходные типы между разнокалиберными рабочими и солдатами.
У многих муравьёв встречается не одна плодовитая самка, а несколько и, кроме того, сверх «действующих» — запасные: бескрылые «царицы в рабочем одеянии», способные откладывать яйца.
Чтоб проиллюстрировать возможное разнообразие особен в муравьиной семье, приведём в качестве примера Мирмика бревинодис. У них на тысячу осмотренных муравьёв было 111 самцов, 52 самки (в том числе 10 карликовых и 16 похожих на рабочих), 276 рабочих, имеющих по три глазка, 17 рабочих, имеющих по два глазка, 8 рабочих с одним глазком, наконец 429 рабочих-исполинов и 107 карликов.
Герберт Уэллс не скрывал, что в его романе «Первые люди на Луне» коренные селениты, подобно муравьям, принадлежат к одному виду, «различаются телосложением, характером, силой и назначением». Но Г.Уэллс полагал, что у муравьёв существует «всего четыре или пять типов», тогда как уже в начале нашего века мирмекологи знали около 30: 7 форм самок и самцов, 11 — солдат и рабочих да ещё переходные.
С внешними различиями всегда связано различие внутренних органов самцов и самок, а у самок — количество и устройство яйцевых трубочек у плодущих и у практически бесплодных форм — рабочих или солдат.
Наиболее простые муравьи, например так называемые бульдоги — Понерины, все в общем более или менее одинаковы. Если родоначальница семьи — кладущая яйца самка — почему-либо погибает, её быстро замещает, претерпевая необходимые изменения, одна из рабочих. У более сложных видов различия между самками и рабочими глубже, эти формы взаимозаменяются далеко не так просто.
В семье листорезов — Аттии одна лишь самка по-настоящему плодовита, кладёт яйца, а сотни тысяч её дочерей — рабочих муравьёв, существующие в нескольких формах, совершенно бесплодны. Наиболее крупные — гиганты и самые крохотные — карлики отчётливо различаются и по особенностям строения: они несут в семье разные функции, живут в разных зонах гнезда, даже продолжительность их жизни разнится.
У самки кочевых муравьёв яичник состоит из нескольких сотен хорошо развитых яйцевых трубочек, у рабочих их нет ни одной. У самки плотников-древоточцев Кампонотус эмаргинатус полтора десятка яйцевых трубочек, по шесть-восемь яиц в каждой, а у рабочих — не больше двух с одним-тремя яйцами.
Ещё недавно считалось, что рабочие муравьи всегда полностью бесплодны; теперь известно, что и они откладывают яйца, и не так уж редко; причём из отложенных ими яиц выводятся не обязательно самцы, как принято было думать.
10 рабочих Лазиус нигер, содержавшихся в строгой изоляции и получавших обильное и сытное питание, произвели на свет 100 с лишним штук потомства, среди которых были и самцы и самки — рабочие особи. И у Экофилла из яиц, откладываемых рабочими, могут выводиться все три формы — самцы, рабочие и даже крылатые самки, точно так же, как и у лесных Формика.
Но у всех муравьёв настоящие самки несравненно плодовитее, чем рабочие, и плодовитость их, так сказать, более упорядочена.
Как, однако, возникают в семье все эти стазы и формы — чистые или смешанные, типичные или промежуточные?