Но вот, наконец, новый член семьи окончил глубокий сон куколки, вышел — вернее, выпущен собратьями — из кокона, обрёл способность двигаться, потемнел и, став настоящим муравьём, начинает приобщаться к жизни породившей его семьи.
По правде говоря, опасная штука эти так называемые интересные опыты. Каждый из них вынуждает природу давать какое-нибудь ответное показание. И до чего же легко совершенно произвольно истолковать всякий насильственно полученный факт!… Давно уже раздаются голоса, предупреждающие против опасностей, которыми чревато увлечение голым экспериментированием.
Опыт искусствен, нетерпелив, суетлив, склонен разбрасываться, страстен, ненадёжен. Наблюдение просто, спокойно, прилежно, честно, лишено предвзятого мнения. Хотя такое противопоставление неправильно, оно помогает всё же понять, почему так важно, чтобы данные опыта и наблюдений на всех этапах взаимно подтверждались.
Покинем же искусственную обстановку лаборатории и попробуем соединить опыт с прилежным наблюдением, перенеся работу в тихий угол сонной полянки. Она непроходимо поросла злющей пепельно-серой крапивой и остролистыми бодяками, желтоглавой мелюзгой лютиков, тонкими голубыми колокольчиками, зеленью крестовника и лапчатки. Сквозь заслон этих зелёных дикарей не пробиться, сдаётся, ничему живому.
Однако на лежащую с краю и покрытую седым лишайником каменную глыбу всё же проскользнула откуда-то ящерица. Она замерла, окунувшись в поток жгучих солнечных лучей, прильнув прохладным тельцем к тёплому камню. И мохнатый, иссиня-чёрный, с жёлтым лампасом поперёк брюшка большой и тяжёлый шмель гулко разжужжался над цветком бодяка. Стрекоза опустилась на нераскрывшийся, ещё зелёный бутон лютика и несколько секунд отдыхала, складывая и разводя четыре своих прозрачных и блестящих крыла.
Но стрекоза сразу же поднялась в воздух и исчезла, чуть слышно прошелестев крыльями. И шмель, как подхваченный ветром, отгудел и скрылся. А ящерица привстала на коротких ножках, подняла острую головку с бусинами чёрных глаз и, извиваясь своим ловко обтянутым тиснёной кожей телом, ускользнула так же бесшумно, как появилась.
И снова кажется: всё здесь заполнено одними растениями, дремлющими в знойном свете летнего полдня. Такое впечатление, как мы видели, обманчиво. Об этом говорят итоги одной переписи, проведённой на лужайке и выявившей уйму любопытных фактов.
Натуралисты с весны пронумеровали здесь 10 растений бодяка болотного и время от времени стали скрупулёзно осматривать их от основания до верхушки. Каждый квадратный сантиметр поверхности стебля, каждый листик, каждое углубление в пазухе обследовали и проверяли с лупой в руках. И учитывали не только каждую улитку или гусеницу, но и каждую тлю, листоблошку, каждую кладку яиц. На жгучей крапиве это не так просто сделать. Её кусты осторожно разрезали и по частям складывали, каждый куст отдельно, в плотно закрываемые стеклянные чашки, из которых ничто не могло ускользнуть. Потом их уносили в лабораторию и спокойно исследовали. Так же изучали цветки едкого лютика, поповника, кульбабы, одуванчика, бодяка, лапчатки.
Мало того: с деревьев, растущих вблизи участка, срезали в разных частях кроны листья и осматривали их, также беря на учёт всех их обитателей. Результаты осмотров сличали и сопоставляли с прошлыми, и таким образом постепенно вырисовывалась картина изменения населённости растений.
В мае на бодяке обнаружили одиночных тлей, а через месяц их было столько, что от точного подсчёта пришлось отказаться. Ввившись хоботками в нижнюю, тыльную сторону листьев, они, не двигаясь с места, сосали живые соки растения, росли и размножались с невообразимой быстротой.
Далее на том же бодяке появились личинки мухи сирфиды, а затем и божьей коровки, которые заметно поубавили число тлей и чуть ли не полностью очистили от них растения. Часть крылатых тлей уничтожили паучки.
Когда при учёте были обнаружены моллюски, их крохотные раковины пометили цветным карандашом и убедились, что моллюски оставались на растении несколько дней подряд. Медленно ползли они по листьям, оставляя на них блестящий влажный след.
Всего на одном растении бодяка было зарегистрировано 862 различных создания, в том числе около 700 тлей, около 60 паучков и сирфид. Примерно то же обнаружилось и на крапиве. На каждые два квадратных сантиметра зелёной поверхности здесь приходилось по одному жильцу. На обыкновенной крапиве четыре пятых обитателей составляли тли и листоблошки, на глухой — больше было клещей и трипсов.
В венчиках цветков господствовали те же трипсы и тли. И на клёне, липе, дубе нередко один какой-нибудь лист (а их на дереве тысячи!) кормил своей зеленью и соками много десятков тлей.
Наряду с постоянным, оседлым населением взятого под наблюдение уголка здесь учитывали и временных посетителей — захожих и залётных — вроде ящерицы, шмелей, стрекоз. Получилось, что первое место по числу визитов заняли, намного обогнав прочих, муравьи. Почему именно они усерднее других посещали участок, мы узнаем дальше. Но сначала следует выяснить, как получилось, что крохотные создания из семейства так называемых Афидид, в общежитии именуемые тлями, а ещё проще — растительными, древесными, травяными, листовыми вшами, превосходят в численности остальных шестиногих, обитающих на растениях.
Мелкие бусинки салатного цвета усыпают тыльную сторону листьев, молодые побеги, чашелистики цветков яблони, груши, айвы. Зеленоватыми удлинёнными тлями покрыты листья сливы, побеги роз, тёмно-серые и коричневые тли живут на берёзе, чёрные — на клёне. На маке, на лебеде, на свекле, на бобах водятся одни, на травах — другие. На соснах питаются длинноногие толстые Лахнусы. Некоторые тли образуют на листьях или на хвое пузыревидные наросты — ложные галлы. Крупная продолговатая тля из рода Трам обитает на корнях цикория, тли из рода Стомахис — под корой деревьев.
Завезённая когда-то из Америки и с тех пор успевшая печально прославиться в странах Старого Света кровяная, или мохнатая (она покрыта беловатым пушком), тля Шизоневра живёт на стволах и на корнях деревьев, вызывая вздутия, опухоли, язвы, трещины, нередко губящие растение. Другие тли того же рода или близкие им Немфигус обитают в галлах на листьях вяза, тополя, берёзы. Жёлтые, красные, бурые, тёмно-фиолетовые, чёрные Хермесы образуют на ели и пихте многокамерные галлы. К числу тлей относится завезённая тоже из США Филоксера опустошительная — грозный бич виноградников.
И вместе с тем тли — это сама идея непротивления злу насилием, представленная в образе насекомого. Немного существует в мире насекомых созданий, более нежных и беззащитных, чем тля. Достаточно неосторожного прикосновения, и округлая живая капелька, одетая в полупрозрачную хитиновую оболочку, исчезает, оставляя на пальцах и на листочке или стебельке еле заметный мокрый след. Их невозбранно уничтожают самые различные хищники. Крылатых, запутавшихся в паутине, выпивают паучки и пауки. Молодых и старых, крылатых и бескрылых поедают жуки, хищные личинки мух, прожорливые личинки и взрослые божьи коровки, прозванные даже тлиными львами, личинки золотоглазок — Хризопы и Хемеробиус, которые иногда носят на себе шкурки высосанных ими жертв. Наездники паразитируют внутри тела тлей.
Масштабы истребления, производимого всеми этими и множеством других хищных и паразитирующих насекомых, чудовищны. Однако крошечные непротивленцы продолжают оставаться вездесущими: в изобилии покрывают лесные и садовые породы, деревья и кустарники, многолетние и однолетние злаки и травы.
Другие шестиногие одеты в плотный хитиновый панцирь или вооружены сильными челюстями, способны прогрызать даже плотные покровы противника. В сочетании с сосущими, колющими, сверлящими ротовыми устройствами такие челюсти служат и для защиты и для нападения. Передние ноги богомола образуют щипцы — капкан, насмерть сжимающий даже крупную добычу. Многие насекомые оснащены жалом, которое соединено с ядовитыми железами, а некоторые покрыты ядовитыми волосками, тонкие концы их вонзаются в тело противника, причём сами волоски (они полые), обламываясь, изливают яд в ранку. Жук-плавунец, почуяв опасность, отравляет вокруг себя воду. Немало насекомых использует для самозащиты отпугивающие преследователей выделения. Термиты из числа носачей опутывают усики врагов клеем и, лишив их таким образом возможности ориентироваться, выводят из строя. Жук-бомбардир выстреливает жидкую капельку, которая на воздухе взрывается, образуя плотное белое облачко.