В отличие от других муравьёв подобные органы развиты у австралийских Понерин так сильно, что обладатели их прозваны «поющими муравьями». Звуковой аппарат их может иметь даже два типа насечек и соответственно производит два рода стрекотаний. Вообще же подобные приспособления широко распространены в мире насекомых и у всех в общем сходны, а различаются больше местоположением.
У жука-могильщика гребень-полоска с насечками находится на тергите брюшка, ноготь — на конце надкрылий; у одного из растительных клопов конец хоботка царапает гребешок в основании передних ног. Похожие устройства существуют даже у личинок, например навозника. Музыкальные инструменты сверчков и кузнечиков размещены па крыльях и снабжены резонирующей плёнкой, поэтому стрекотание слышно чуть не за километр. Саранча «поёт», двигая бедро по бугоркам переднего крыла. Задние ноги у некоторых насекомых полностью утратили свою роль как орган движения и только производят звук. Наиболее голосистыми считаются цикады: в их брюшке спрятаны мембраны с сильными хитиновыми рёбрами и мышцами.
Напомним здесь, что и у муравьёв Плагиолепис, Лептоторакс, Соленопсис и других сейчас обнаружен совершенно неизвестный в прошлом орган. Он находится на задней поверхности груди и состоит из эластических связок и тонких — толщиной в один микрон — мембран, образующих так называемые звуковые окна. Через них-то и идут во внешний мир сигналы. Орган этот работает по принципу фонографа и передаёт на расстояние ультразвуковую сигнализацию.
Все эти голоса — муравьёв, кузнечиков, цикад, сверчков и других наземных и водных шестиногих — с некоторых пор изучаются с новой точки зрения. Видный американский физик из Гарвардского университета выпустил солидное исследование под буколическим названием «Песни насекомых». В этой книге прямо говорится, что звучащими и воспринимающими звук устройствами живо интересуется военное ведомство, которое ищет здесь заслуживающие внимания модели средств беспроволочной связи.
Пение Понерин характеризует любопытная подробность: даже когда муравьи разделены на несколько групп и не могут видеть друг друга, трескотня их начинается и заканчивается одновременно; проходит несколько секунд, и концерт снова начинается разом. Интервалы почти одинаковы. Каждая группа разыгрывает свою песнь, отбивает собственную музыку, начало же и конец музыкальных пьес совпадают весьма точно.
Открытие у муравьёв звучащих устройств воскресило уже знакомую нам по главе «Одушевлённый атом» дискуссию о том, слышат ли муравьи, или звук, производимый ими, также лишён физиологического значения, как скрип песка под ногами человека.
«Можно ли поверить в существование народа музыкантов в стране глухих?» — спрашивают физиологи. Впрочем, биологическое назначение звучащих устройств муравья ещё ждёт своих исследователей.
Муравьи Мирмеции в отличие от других бойко плавают. Их не трудно заставить преодолеть пятнадцати-двадцатисантиметровую лабораторную ванночку с водой. Некоторые из Мирмеций славятся своей способностью совершать на ходу большие скачки. И делают они это отнюдь не с помощью ног: их прыгательное устройство — в челюстях. Мирмеция бежит нормально, пока на пути не встретится какой-нибудь твёрдый предмет: камешек, узел корня, палка. Тогда челюсти мгновенно срабатывают, ударяя о препятствие с такой силой, что муравей перелетает чуть не на полметра вперёд. Когда что-нибудь живое приближается к гнезду Мирмеции нигроцинта, из хорошо замаскированных узких боковых ходов выскакивают десятки разъярённых муравьёв и, пользуясь своим редкостным прыгательным устройством, одним броском достигают нарушителя. Атакуя в лоб, с флангов, с тыла, они впиваются в ноги, голову, брюшко несчастного существа.
Семьи большинства Понерин, как и Мирмеций, сравнительно невелики, в гнёздах их может быть несколько сот рабочих. По размеру и внешним признакам самцы и самки отличаются от рабочих меньше, чем у любых других муравьёв. И по положению в семье, то есть по отношению к ней рабочих, самка Понерин не очень выделяется. «Недостаточно внушительная внешность Королевы определённо вредит её господству: ей даже не услужают в гнезде», — заметил один из исследователей, подчёркивая этим, что самка не имеет свиты. Если самка погибла, то семья сохраняется, так как место погибшей занимает один из рабочих муравьёв. Яйцевых трубочек у него не меньше, чем у самки, но только теперь он начинает червить. Существует даже мнение, будто все рабочие Понерины постоянно откладывают яйца, только самка более плодовита, чем остальные.
Муравьи-бульдоги относятся по большей части к насекомоядным хищникам, лишь немногие собирают пищу из внецветковых нектарников. К.Уэскинс и Р.Уэльден в опытах с подкрашенным мёдом показали, что Понерины и Мирмеции обмениваются кормом, отрыгивая его из зобика, как и прочие муравьи, но делают это относительно реже. Яйца и личинки выкармливаются у них тоже проще. Взрослые бросают личинкам сырые кусочки принесённой с охоты добычи. Изредка личинки получают в пищу кормовые яйца, откладываемые самкой или рабочими. Иногда воспитанницы сами подползают к доставленной в гнездо пище и с головой въедаются в неё. Обильно политая слюной, она размягчается и становится готовой к усвоению. Частично её поглощают и взрослые муравьи, отправляющиеся на охоту.
Неверно, таким образом, что бульдоги вовсе лишены потребности кормить и опекать расплод, прятать его от опасности. Это ошибочное представление основывалось, правда, на данных опыта: из внезапно раскрытого гнезда взрослые Понерины разбегаются, действительно оставляя и личинок и куколок. Однако такова только первая реакция. Придя в себя, Понерины выбираются из щелей, в которые попрятались, возвращаются к брошенным личинкам и куколкам, поднимают их и уносят, спасая от разорения гнездо. В конечном счёте и Понеринам, следовательно, ничто муравьиное не чуждо. Если же поместить хотя бы несколько десятков Понерин в гипсовое гнездо, они вскоре собираются в кружок головами внутрь, а в центре этого плоского клубка склады>вают пакеты яиц и личинок.
Большинство Понерин не слишком капризно или привередливо, но по сравнению с другими муравьями вкусы их всё же менее широки, а есть виды и с крайне узко специализированным питанием. Среди западноавстралийских Понерин известны такие, которые охотятся главным образом за другими муравьями, некоторые африканские предпочитают жуков и разных мягкотелых насекомых, населяющих гниющую древесину; один техасский вид ест, в основном, многоножек.
Чаще всего пищей Понерин служат термиты. Бульдоги совершают настоящие набеги на термитники. У одного южноафриканского вида во главе атакующей колонны бежит разведчик. Если его убрать, колонна придёт в смятение, и муравьи, рассыпавшись, потеряв строй, возвратятся домой с пустыми жвалами. Однако спустя какое-то время они вновь отправляются в поход. Добравшись до термитника, врываются вглубь — и скоро возвращаются с трофеями.
Выросшая личинка принимается прясть грубый плотный кокон. У других муравьёв созревшие куколки и не пробуют вспороть, изнутри разрезать шёлк кокона, чтоб открыть себе выход: им, когда придёт время, помогают повивальные бабки. У Понерин иначе: если оставить в пробирках одних куколок без нянек, то через какое-то время здесь можно обнаружить молодых муравьёв, копошащихся среди покинутых ими пустых коконов. Значит, и в этом отношении Понерины проще, примитивнеё других муравьёв, ближе к одиночным формам насекомых. Недаром говорится, что австралийские Понерины — живой реликт мезозоя — занимают в муравьиной фауне такое же место, как однопроходные или сумчатые среди млекопитающих. Это, так сказать, прамуравьи, древнейший из сохранившихся образцов муравьиной семьи, как бы предок, предшественник более совершенных, более развитых типов муравьиного общежития.
Подведём теперь кратко итог сделанному обзору. Понерины — сплошь жалоносные виды, в массе — хищные, насекомоядные; личинки их питаются насекомыми, окукливаются в коконе; взрослые насекомые выходят из кокона самостоятельно; самки мало плодовиты; колонии малочисленны. Эти особенности и самый вид длинного тела Понерин, их подвижная голова, оснащённая хорошо развитыми простыми и сложными фасеточными глазами, — всё напоминает некоторых роющих ос, например Тиннид («неопытный наблюдатель, вне всякого сомнения, сочтёт самку этого вида за муравья», — замечает о Тиннидах Д.Шарп). Осы Мутиллиды, обладающие устроенным, как у Понерин, стридуляционным аппаратом, за сходство с ними даже прозваны «бархатными муравьями».