Получается, что молодые, сочные и, следовательно, всего более привлекательные для вредителей побеги и верхушки заселяют муравьи, отпугивающие других насекомых. Ту же службу несут по совместительству плоскоголовые муравьи, живущие под корой или под листьями лазящих растений, обитатели стеблевых или листовых вздутий, обитатели клубней. Но возвратимся к мирмекохорам.
Способ, каким распространяются семена растения, определённо зависит от его высоты. Наиболее высокоствольные древесные породы и наиболее высокостебельные бросают свои семена в прямом смысле слова на ветер (это анемохоры). Среди деревьев среднего яруса и кустарников много таких, чьи плоды поедаются птицами или животными и разносятся в их желудках или просто приклеиваются, прицепляются к их телу. Самый нижний ярус, особенно в теневой зоне, где насекомых меньше, — это часто зона растений, которые расселяются при посредстве муравьёв. Они рассеивают семена вдоль дорог, ведущих к муравейникам, и вокруг самих гнёзд. Последнее не обязательно связано с такими особенностями семян, какие открыты у Кандыка сибирского.
В мусоре, выкинутом муравьями из гнёзд, сплошь и рядом можно видеть семена. В радиусе около метра вокруг сравнительно небольшого гнезда чёрных Лазиусов были подобраны 20 семян чистотела, около 300 семян фиалки, свыше 600 семян вероники — все с объеденными присемянниками. После посева эти семена нормально взошли, а всходы нормально развивались, лишний раз подтверждая, что присемянник в этих случаях и есть червяк, на которого клюют муравьи, и приманка, служащая распространению мирмекохоров.
Немало есть, впрочем, растений, привлекающих муравьёв и без присемянников или причерешковых, или прилистниковых телец. Муравьи могут потреблять не только особые наросты, но и самые зерновки и семянки. Недаром говорится, что муравейники бывают полны горохом пополам с чертополохом.
Склады зерна в гнёздах муравьев-жнецов становились, как известно из истории, предметом судебной тяжбы! На заре цивилизации своды законов некоторых восточных стран содержали даже специальные разъяснения, кому принадлежит зерно: владельцу участка, где расположен муравейник, или хозяину поля, с которого муравьи собирали жатву. Обитателям средних широт трудно себе представить, сколько зерна могут стаскивать в свои гнёзда эти муравьи-южане. Но и в умеренном поясе такая деятельность муравьёв весьма ощутительна. В начале XX века молодой агроном Н.А.Димо, (впоследствии один из заслуженных деятелей русской агрономии, действительный член Академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, обнаружил, что в районах левобережного Заволжья муравьи Мессор структор сносили в свои склады иногда до 55 килограммов зерна с гектара, то есть чуть не десятую часть урожая, который собирали тогда крестьяне.
Всё, что Н.А.Димо сообщил о жнецах Заволжья, сегодня подтверждают Д.Эйкинс и другие видные агрономы Ганы; здесь, в глубине Африки, муравьи-жнецы приносят ещё больший ущерб. Они не только собирают спелое зерно с растений, но и систематически выкапывают из почвы семена. Впрочем, время от времени такое случается и у нас. Когда вблизи Еревана начато было строительство агробиологической экспериментальной базы, всё, что растениеводы высевали на своих опытных делянках за день, муравьи уносили в течение ночи. Они действовали с методичностью, способной привести в отчаяние. На опустошённом поле оставались лишь столбики с этикетками, где были выписаны номер делянки, наименование сорта, дата посева. Чтоб покончить с этим наказанием, пришлось уничтожить не только ближние, но и дальние муравейники.
Жнецы весьма ловко и умело выбирают невзошедшие семена. В пустынных и вообще засушливых районах даже растения-эфемеры плодоносят нерегулярно. В неурожайные годы жнецы и поддерживают своё существование, собирая лежащие в почве невзошедшие семена. Ллойд Тевис-младший установил, что в Сонорской пустыне в долине Кочелла (штат Калифорния, США) муравьи-жнецы Веромессор в благополучные годы забивают гнездовые закрома зерном эфемеров Энотера, Мальваструм, Ментцелия и не обращают внимания на семена растущих здесь же Плантаго или Пектокария, Но вот в долине наступила засуха: 12 лет подряд здесь ничего не вызревало и даже не всходило. И те же Веромессор прекрасно собирали семена Плантаго и Пектокария, которые подолгу лежат в сухой почве и которых здесь всегда достаточно.
Как видим, в одном и том же месте одни и те же муравьи ведут себя в зависимости от условий неодинаково. Ещё более отчётливо изменяются повадки в разных местностях. Обитатели глинистых оазисов пустынные Афеногастер забивают свои гнёзда зерном, а на благодатных приморских лимонных террасах те же Афеногастер запасают совсем немного семян — диких льнянок, вероники, дымянки. В умеренно тёплых и относительно сырых местностях муравьи Соленопсис не столь рачительны, как в сухих и жарких.
Гнёзда жнецов окружены кратерообразными валами, каких другие муравьи не строят. Кроме земли и песка, выброшенных при сооружении гнезда, в этих валах много шелухи семян, зерновых оболочек. Вход прорыт обычно в центре чисто выполотой площадки.
К вечеру, перед заходом солнца, многие жнецы закрывают входы, заваливая их сверху мелкими камешками, а затем передними ножками забрасывают слоем песка или пыли. Утром пыль разгребают, а камешки, закрывавшие ход, уносят. Делают это запоздавшие, которые вернулись, когда входы были уже закрыты. Разумеется, ночуют они под открытым небом, вне гнезда, отчего многие становятся жертвой хищников, гибнут от холода. Зато семья почивает спокойно.
В особенно жарких районах гнездо закрывают не на ночь, а, наоборот, днём. И здесь оставшиеся за порогом обречены. Когда температура почвы превышает 55 градусов, муравей, задержанный на такой почве, гибнет через полминуты. Естественно, на промысел жнецы выходят лишь когда спадёт жара.
Муравьи-жнецы вооружены относительно слабым жалом, которым они, однако, тоже пользуются. Солдат у них, как правило, нет. Некоторые, похожие на воинов Феидоле, своими сильными челюстями размалывают принесённые с поля твёрдые зёрна. Эти живые жернова живут только до осени, новые выводятся с весны.
Кормовые вылазки жнецов прослежены не хуже, чем походы листорезов или марши кочевников. Сначала масса насекомых всё более оживлённо снуёт по поверхности гнезда. Изнутри вскрывают новые ходы. Фуражиры растекаются в нескольких направлениях и исчезают. Затем в поле зрения в разных местах обнаруживается то муравей, несущий в челюстях зерновку падалицы, то муравей, взбирающийся по стеблю к колосу, ещё дальше — муравей уже на колосе спиливает челюстями колосок. Колосок падает, его подбирает внизу один из свободных носильщиков: они снуют здесь во всех направлениях. И вот уже стягиваются, сбегаются на дорогу грузчики, возвращающиеся к гнезду.
Собирая в пустынных районах семена саксаула, жнецы на месте сгрызают с них крылатку и оставляют её, а зерно уносят. Теперь ветер не помешает им доставить груз к цели. Чем ближе к гнезду, тем больше носильщиков на дорогах — число их с каждой минутой возрастает, они несут в челюстях кто обломок зерна, кто колосок, семянку или только плёнку шелухи, а кто и просто комочек земли.
Совсем немного времени проходит после того, как первые группы сборщиков покинули муравейник, а авангарды нагруженных фуражиров уже стягиваются к входам в гнездо. Здесь на подступах к дому суетится множество муравьёв, которые на первый взгляд просто путаются под ногами, мешают грузчикам. На деле они представляют что-то вроде живого сита, сквозь которое процеживается поток сносимого корма. Каждый приближающийся к гнезду муравей, как и его ноша, многократно ощупывается усиками сначала на дальних рубежах, а там и привратниками. Всё сомнительное задерживается, всё неприемлемое отсевается. Иные из стражей выбегают навстречу носильщикам и, то ли помогая им, то ли на ходу проверяя их и ношу, вместе с потоком возвращающихся подходят к гнезду.
Описываемые здесь сценки исполнены физиологического смысла: они наглядно представляют в действии одно, из слагаемых присущей живому избирательности — его защитные барьеры и фильтры.
Итак, носильщики сносят в гнёзда спелое зерно. Сносят они его, можно думать, для пропитания, какой иной в нём прок? Для точности следует, однако, проверить, куда именно это зерно используется. Фантазия и в науке полезна. Надо только помнить, что самый маленький домысел, каким бы вероятным он ни казался, как бы правдоподобно ни выглядел, требует самой пристальной проверки.