Жук находит муравьиную трассу и во весь рост вытягивается над ней, выпрямив сколько можно ноги и опустив книзу концы своих пластинчатых усов, Он замирает, не шевелится и подаёт признаки жизни, лишь если пробегающий по дороге фуражир коснётся усика. Муравей деятельно обследует неожиданно ожившее создание и, становясь всё более настойчивым, схватывает, наконец, жучка за ногу и изо всех сил тащит в гнездо. Здесь жучка буквально обсыпают муравьи, они стремятся к участкам переднеспинки с волосками, выделяющими питательный секрет.
Всем известный жук-бронзовка не ждёт, чтобы муравьи приволокли его к себе. Не вполне ясно, ради каких заслуг предоставляется ему кров в муравейнике, где он поедает не только разные растительные корма, но и хозяйских личинок.
Если подежурить летом возле достаточно большого гнезда Формика, не так уж трудно дождаться, когда бронзовка, возвращаясь из полёта, падает на сухую хвою купола. Жук быстро закапывается, уходит вглубь, как к себе домой. Муравьи никак не реагируют на вторжение. Но они определённо проявляют беспокойство, когда другая бронзовка, изнутри разгребая хвою, выныривает на поверхность со всех сторон облепленная муравьями. Особым, только ему свойственным способом, почти не поднимая зелёный капот, жук расправляет сильные крылья и, гудя, на месте короткими очередями проверяет их, отчего муравьи разбегаются, а он, блестя спинкой, отправляется в полёт.
На чём основано сожительство муравьёв со светляком или бронзовкой, ради чего жуков Кремастохилус насильственно удерживают в муравейниках? Придёт время, эти загадки будут раскрыты так же, как раскрыта теперь тайна жуков Ломехуза и Атемелес. Эти крошечные, ловко бегающие жуки относятся к уже упоминавшимся Стафилинидам. Их отличает весьма подвижное брюшко и то, что крылья складываются не только как веер вдоль, но и поперёк. Получается в конце концов тугой пакетик. Благодаря прикрывающим спину гладким надкрыльям и прочным кольцам брюшка Стафилиниды быстро передвигаются в лабиринтах муравейников. Вне их или в отдалении они и не встречаются.
Муравьи жадно облизывают на теле жучков участки, где скапливаются выделения. Но вместе с тем жуки кормят муравьёв, отрыгивая капли, и муравьи тоже кормят жуков своей отрыжкой.
Распространены эти жуки довольно широко, так, что для нового варианта басни «Стрекоза и муравей» пригодились бы примеры не только из яванской энтомофауны. (См. в главе «Совершенство и изъяны» историю о комаре Гарпагомия). Конечно, если б написать басню о муравье и жуке Ломехуза, то сюжет несколько отклонился бы от старого эзоповского шаблона…
Впрочем, в том, что до сих пор рассказано о жучках Ломехуза и Атемелес, с одной стороны, и муравьях — с другой, нет ничего принципиально нового: это всё тот же симбиоз.
Ничего нового нет, по сути, и в том, что муравьи, кормя жука, способны выкармливать и его личинок. Однако тут открывается что-то несообразное: пристрастившись к выделениям, которыми их кормит жук, муравьи, ухаживая за его личинками, проявляют столько рвения, что это сказывается на состоянии муравьиного расплода.
Хозяева гнезда в своём гостеприимстве определённо теряют меру. Переселяясь, они уносят на новоселье жуков. Если возникает опасность, они спасают личинок жука, бросая своих. Они скармливают жукам муравьиные яйца, они отдают им корм, обделяя собственных голодных личинок. В конце концов в гнёздах, куда проникли жучки Атемелес и Ломехуза, муравьи лишаются сил, теряют способность продолжать свой род. Доходит до того, что из личинок, которым полагалось развиться в самок, выводятся хилые и бледные «ложносамки», полурабочие, «царицы в рабочем одеянии», чего в нормальных, здоровых семьях этих видов, как правило, не бывает.
Мохноногая Ломехуза струмоза обитает в гнёздах Формика сангвинеа. Родич жука Ломехуза — Атемелес пубиколлис живёт с другими Формика — руфа и нигриканс. В гнёздах Формика и Кампонотусов в Америке открыт ещё один нахлебник и мародёр (здесь более подошло бы по-русски переиначенное — миродёр), Ксенодуза кава. Он тоже так влияет на хозяев, что в их семьях вместо нормальных крылатых самок выводятся одни бесплодные формы. Как здесь не вспомнить опыты К.Гэсвальда с выведенными из рабского состояния муравьями поликтена?
Вот и в природных условиях изменение обмена веществ, вызванное на этот раз жучком, внедрившимся в семью муравьёв, приводит к появлению нового типа особи, живой формы, которой без жучков не бывает. Действие кормового фактора, условий питания, изменение обмена веществ и здесь порождает, как видим, изменение формы и функции. А разве не ту же закономерность демонстрирует сходство повадок муравьёв и мирмекофилов, а часто даже и внешнее их сходство?