— Посмотрим, кто кому всыпет…
Окончив объезд, я возвращался в Иркутск. Возле села Караганай я встретил большую партию уголовных александровцев; они сидели на траве и отдыхали. Увидев меня, многие повскакали:
— Никифоров, здорово!
Ямщик струсил и хотел ударить по лошадям, но я его удержал и велел остановиться.
— Освободили? Куда вы идёте?
— Освободили. Идём по волостям. Получили волости и приказ сидеть там до распоряжения.
Странно было видеть знаменитую семёрку беглецов-бессрочников, идущих вместе с другими в назначенные волости.
— Что, опять грабежами займётесь? — обратился я к ним.
— Ну, что ты! От бессрочной избавились… да грабежами. Нет!
— Будем сидеть в волостях, пока вы справитесь, а потом будем проситься по домам.
— Разбежалось много?
— Кажется, никто. Многие в армию записались.
— Ну, шпарьте… только слово держать!
— Сдержим…
Всю дорогу мне попадались группами и одиночками александровские уголовники. Все тянулись в назначенные места.
— Никифоров… Нет ли деньжонок? Идём, побираемся… неудобно даже. — Просили некоторые.
Давал по три, по пять рублей. Не верилось как-то, что это идут добровольно в ссылку не признающие ничего для себя обязательного уголовные каторжане.
В середине апреля крестьяне собрались в Иркутске на первый уездный съезд.
В нашем комитете я поставил вопрос о проведении съезда и о борьбе на нём с эсерами. Рассказал про мою встречу с Яковлевым и просил дать мне на съезд подкрепление.
— Кого мы тебе дадим? Нас кот наплакал тут, все в Питер укатили. А у нас совет, армия. Оправляйся сам, выкрутишься как-нибудь.
Съезд открыли торжественно. Открывал председатель исполнительного комитета, а с докладом выступил эсер Архангельский.
В течение двух часов докладчик уминал мужиков, стараясь внушить им, что то, чего ждал и за что боролся «русский народ», уже достигнуто, что дальше нужны выдержка и осторожность… поскольку старое находится у нас в руках, его не следует разрушать… надо подремонтировать, подбелить, а не разрушать и не утрачивать старое. Закончил свой доклад Архангельский призывом к крестьянам не делать необдуманных выступлений, а терпеливо ждать указаний от центральных властей. Доклад обескуражил крестьян. Они недоумевали, почему докладчик ни словом не обмолвился насчёт войны.
Эсеры учитывали отношение крестьян к войне и решили о ней ничего в докладе не говорить.
Я взял слово и самым широким образом использовал слова докладчика «подремонтировать и подбелить»: разъяснял эти слова крестьянам в том смысле, что эсеры не прочь восстановить кое-что старое, чтобы обуздать покрепче крестьян, остановился подробно на войне и предложил резолюцию о немедленном прекращении войны и в конце заявил:
— Не ждать сейчас нужно, когда придут указания из центра, а быстро перестраивать старую жизнь на новую. Нужно разрушить все опоры старого порядка, чтобы врагам революции не на что было опереться.
Выступившие за мной крестьяне заявляли, что они плохо поняли, о чём говорил докладчик.
— Что ли опять нам надо волости восстанавливать, старшин сажать? Може, и урядников тоже обратно? Революция, говорят, а потом говорят: нет, жди! А насчёт войны так и совсем забыли. А нешто мы можем её забыть? Дети там наши, брати, а вы нам… ждите. Не желаем ждать. Всё, што нам советовал уполномоченный, што говорил нам на сходах, и здесь вот оказал против докладчика, всё правильно. Мы все подписались под этим, а также подписались супротив волны. Довольно… кончать войну надо!
Эсеры, видя, что с крестьянами насчёт войны у них плохо, пошли на такой манёвр:
— Товарищи, — заявил докладчик, — мы о войне сделаем особый доклад, тогда и поговорим о ней. Мы полагали, что вы у себя уже вынесли постановления, потому здесь и не хотели вопроса о войне ставить.
Съезд согласился заслушать особый доклад о войне и стал продолжать свою работу. Эсеры тем временем решили прощупать крестьян в одиночку и попытаться направить их мысли к смягчению их отношения к войне.
Съезд уже подходил к концу работ, а доклада о войне всё не было. Начались выборы в уездный исполнительный комитет. Эсеры не решились открыто выступать против моей кандидатуры, но им удалось добиться в составе исполнительного комитета большинства своих. Съезд закончил свои работы, а доклада о войне так и не сделали. Тогда я предложил проголосовать предложенную мною во время моего выступления резолюцию о прекращении войны. Председатель было запротестовал, но крестьяне потребовали, и резолюция была принята. Съезд закрылся. Однако резолюцию эсеры в протокол съезда не включили.