При тщательном обследовании активных сил было установлено, что на случай стачки металлисты и кочегары должны будут играть роль авангарда стачки, и потому нужно за них приняться вплотную.
Характерно, что, как только среди рабочих пошли разговоры об организованном союзе, металлисты как будто проснулись, почуяв родную организацию, и усиленно стали стучаться в двери союза, без лишних разговоров требовать включить их в союз. Насколько трудно было втянуть их в политическую жизнь, настолько же легко они потянулись в профессиональный союз. В течение одного месяца три четверти металлистов и кочегаров уже были в союзе, и своею сдержанностью они дали работе союза спокойное и серьёзное направление.
Моё сообщение в комитете об организации подпольного профсоюза было встречено весьма холодно: «Какие-то бланкистские приёмы. Что это за профсоюз в подполье? Что он будет делать и как будет защищать интересы рабочих?»
Я отвечал, что этот профсоюз является не столько профессиональной, сколько боевой политической организацией рабочих.
Меня упрекали, что я предварительно не согласовал этого вопроса с комитетом.
— Ты, товарищ Пётр, слишком часто забываешь, что существует комитет партийной организации. Организация этого терпеть не может, мы вас предупреждаем.
Такие разговоры укрепляли меня в мысли, что я должен больше всего полагаться на самого себя, чем на комитет.
Когда я доложил комитету, что в мае, возможно, вспыхнет стачка в караване и что профсоюз сейчас вырабатывает программу требований, это вызвало у всех сильное возбуждение: для Керчи такое событие было необычайным.
— Чёрт его знает, сообщает нам такие вещи как бы для сведения. Почему же всё это делается помимо комитета?
— Как помимо комитета? Я вам об этом и докладываю. Вы же поручили мне проделать работу в караване, вот я и делаю.
— Надо обсудить, допустима ли в настоящее время забастовка и достаточно ли к ней подготовлены рабочие.
— Профсоюз сам поднимает вопрос о забастовке.
— Нужно полагать, что забастовка произойдёт. После долгих пререканий мне заявили, что в случае провала стачки комитет её возьмёт на себя ответственность.
— Что же, возьму эту ответственность на себя я.
Ушёл я из комитета довольно удручённым; даже Авив не поддержал меня перед комитетом. Я оказался одиноким, махнул рукой и решил гнуть до конца один.
Неискушённый ещё во фракционной борьбе, я не чувствовал себя уверенно и крепко при таком отношении ко мне партийного комитета; мне казалось, что партийная товарищеская поддержка и для меньшевиков обязательна.
Правление, подготовив материалы обследования, сделало доклад союзу, а также приготовило проект требований по улучшению экономического состояния рабочих. Проект содержал в себе 32 пункта, охватывающие все материальные и профессиональные нужды рабочих. Союз одобрил проект и постановил с 5 мая предъявить эти требования администрации и подготовить рабочих к забастовке, а 1 мая призвать рабочих к первомайской стачке и на ней проверить влияние союза в подготовленности рабочих к борьбе. С требованиями решили познакомить предварительно всех рабочих, не входящих в союз.
Дня за три до 1 мая я собрал молодёжь, ознакомил её со знаменем 1 мая и поручил начать агитацию среди всех рабочих за объявление майской стачки.
Работу молодёжь повела энергично и немного неосторожно, так что её агитация встревожила администрацию, которая под председательством начальника порта устроила по этому поводу совещание, где было принято решение склонить часть рабочих не оставлять работ, а также сообщить градоначальнику на всякий отучай о назревающих событиях. Накануне 1 мая по всем судам были распространены листовки керченской организации. Решено было не устраивать митинга с вечера, а устроить его утром, как только начнутся работы.
Утром 1 мая все рабочие явились на работу. Некоторые приступили к работе, а члены союза мирно курили на палубах. В девять часов на «Викторе Шуйском» раздался гудок, его подхватили другие суда, администрация испуганно забегала, а рабочие с криками: «На митинг, на митинг» стали сходить на берег. Пытающихся остаться на работе сняли силою и согнали на берег. На берегу устроили митинг. Я и ещё несколько рабочих выступили с коротенькими речами, а потом решили пойти снимать рабочих ремесленных мастерских, мукомольных мельниц и грузчиков. Вся масса разбилась на группы и пошла по своим назначениям. Я с десятком рабочих отправился на мельницы. На одной мельнице рабочие быстро присоединились к нам, а на другой пришлось созвать митинг.