– Вы-ы-кинь! – бритвой полоснул по вечерней тишине вскрик вожатой.
– Кинь! Кинь! – отозвалось в предгорьях эхо.
– Ы-ы-ы! – заревел кто-то совсем рядом.
– А-а-а! – завизжали девочки и бросились врассыпную. Тут некстати навстречу Юле из кустов выскочил Пингвин.
Их лбы столкнулись. Юлю отбросило назад. Она врезалась в Василису, после чего та почти плашмя грохнулась в колючки. Через миг на нее свалилась Юля. Широко раскрытыми глазами Василиса видела, как фиолетовые губы ребенка медленно раскрываются и…
– А-а-а! – закричала Юля.
– А-а-а! – завопила вожатая.
– Ы-ы-ы! – заревел кто-то совсем рядом.
Издавая звуки, которые бывают, когда хлебаешь горячие щи, Юля и Василиса осматривали свои ободранные руки и ноги. Сзади к ним подошел Стас:
– Вася, потрогайте мне лоб. Кажется, у меня температура.
– Конечно, сейчас всё брошу и буду ставить градусники, – поправляя на Юле блузку, проворчала вожатая.
– Да, – захныкал Стас, – Пете вы всегда лоб трогаете!
– Ладно, ладно, давай, – обернулась Василиса и вдруг подскочила: – Стас?! Ты что здесь делаешь? Ты же должен быть в яме!
– Извините, – мальчуган вздохнул и виновато опустил глаза, – я вылез.
– Ты вылез? Хорошенькое дело! А за что же тут извиняться? Нет, ну вы, ребята, даёте! Тогда пойдемте отсюда. За мной!
– А как же Роман? – без особого интереса спросил Стас.
Василиса замерла на месте:
– А что с Романом?
– Он в яме сидит.
– Ы-ы-ы! – раздалось снова.
– Слыхали, как орет? – с восторгом сказал Стас. – Как бык мирской!
После отчаянной борьбы с колючими кустами Василиса оказалась на краю неглубокого котлована. На дне сидел Роман и грязными руками размазывал слезы по лицу.
– Здравствуй, Роман! – не без сарказма молвила Василиса. – Хорошая яма, правда? В такую просто грех не залезть.
– Не хнычь, сейчас тебя вытащим, – с видом супермена объявил Стас.
– И зачем спасать дурака такого? – пряча хитрую улыбку, рассудила Юля. – Давайте его тут оставим. Ну, конечно, будем еду приносить. Иногда.
Василиса присела на корточки с краю ямы:
– Как же тебя угораздило сюда попасть, деточка?
Роман молчал, изредка всхлипывая.
– Хочешь небось вылезти? – продолжала вожатая со злорадной улыбкой.
Надо заметить, что причина такой жестокости с её стороны имелась. За день Рома успел достать всех своими глупыми выходками. Мальчишка был абсолютно неконтролируем. Казалось, он немного отставал от сверстников в умственном развитии. Но Василиса еще не знала, какая у парня адская атмосфера в семье. Несмотря на достаток, папа и мама «не просыхали». А Ромка рос как трава в поле. Все редкое общение с родителями сводилось к его порке. И своим подчас грубым озорством он просто хотел привлечь к себе внимание хоть кого-нибудь. Девушка сказала:
– Я тебя вытащу при одном условии.
Ромка перестал шмыгать носом.
– Не орать в тихий час, не выключать свет в туалете, когда там кто-нибудь сидит, кашей в столовой не кидаться… – Василиса перечислила весь перечень проделок сорванца за не прошедший ещё день. – В общем, слушаться меня как родную мамочку.
Роман молчал.
– Ну что ж, – поднялась вожатая, – тогда счастливо оставаться. Пойдёмте, дети.
Сделали несколько шагов прочь. Затем остановились, прислушиваясь. С минуту стояла тишина. Вдруг воздух взорвался:
– Мамашу!!! Как мамашу!
Василиса спрыгнула в яму, обняла Романа за плечи.
– Я вас буду слушаться как мамашу! – прошептал мальчуган, глядя на вожатую блестящими от слез глазами.
Ну вот они снова на дороге.
– Раз, два, три… – тыкала пальцем в детские животы вожатая, – восемнадцать. Что за ерунда? Вас же было пятнадцать.
– Это мы четверо пришли, – сказал Ринат.
– Четверо? Тогда вас должно быть девятнадцать… О, боже!
Василиса снова принялась считать.
– Вот чёрт! Уже семнадцать… Посмотрите, кого нет, – слабеющим голосом произнесла она. – Нет, ну наивный же я человек: надеялась избежать тюрьмы.
– А, – вдруг сказал Ринат, – трое же ушли.
– Да что вы, Вася, расстраиваетесь из-за какой-то чепухи! – бросился успокаивать Петя Запеканкин. – Подумаешь – два, три человека, вот уж беда.
– А может, кто-то вперёд ушел? – предположила рассудительная Юля.
Ну что ж, дельная мысль. Тропинка нырнула в овраг, пронеслась мимо огромной свалки и открыла вид на небольшую долину. В центре виднелось строение с плоской крышей, два «лица кавказской национальности», трактор «Беларусь» и огромная немецкая овчарка, которая, судорожно сгибаясь и разгибаясь, во весь дух неслась к Василисе. Мужчины возле трактора что-то возбужденно кричали и размахивали руками.