За тот миг, пока собака пролетела половину разделявшего их расстояния, все остатки седьмого отряда как раз успели столпиться у росшей на повороте тропинки алычи. То есть на самом виду у зубастой животины.
Овчарка не просто бежала – она хищно стлалась по земле. Морда опущена ниже холки, хвост – параллельно земле. Нападёт. Да кто ж сомневался?
У Василисы подкосились ноги.
– Не двигайтесь! – закричала она, с голыми руками бросаясь навстречу зверюге. – Сбейтесь в кучу и не двигайтесь!
Но не тут-то было. Дети с оглушительными воплями помчались вперёд, обгоняя вожатую. Палка, брошенная Пингвином, угодила по передним лапам. Из-за этого добрых полметра овчарка пропахала грудью землю. Тут же увесистый камень угодил ей в бок, другой шлепнул прямо по плоскому лбу. Раздался утробный визг. Под градом камней, палок и алычи собака закружилась на месте и вдруг трусливо помчалась назад. В Пингвине, Свете и Спартаке проснулся охотничий инстинкт. Они погнались следом. Но зверь трусливо скрылся в домике с плоской крышей.
– Упустили! – с досадой сказал вернувшийся Пингвин. – Сколько мяса ушло!
– Дурак! – размахивала палкой разгорячённая Света. – Мясо, мясо! А шкуры тебе, что ль, не жалко?
– Надо было справа окружать! – сокрушался Спартак. – Я говорил, надо справа окружать! Никогда умного человека не слушаете!
– Не ори в ухо! – взвизгнула оглушенная человеком-сиреной Света. И вдруг застыла на месте, как громом пораженная: Василиса лежала в пыли, неестественно вывернув ногу. Она была в глубоком обмороке…
Их отсутствия в лагере никто не заметил. Наверное, потому, что в эти минуты перед главным корпусом разворачивалось жуткое зрелище.
Прямо на асфальте лицом вниз лежали тинэйджеры. Между рядами их тел прохаживался Гурий Денисович. Время от времени он с ожесточением бил антенной от рации по их обнаженным задницам…
Но Василиса так устала! Она не нашла в себе сил поинтересоваться у кого-нибудь поведением Гурия Денисовича. Ноги от непрерывной беготни гудели как печные трубы в бурю. За ужином она ловила себя на том, что испытывает глухое раздражение к любым детям. После отбоя мальчишки не отпускали её из своей палаты, прося рассказать «ещё анекдотик», и она готова была их всех убить.
Огромные серые бабочки уже два часа таранили фонарь, когда самый неугомонный Спартак отключился. Василиса замертво рухнула на свою кровать прямо поверх одеяла и мгновенно уснула. Это был счастливейший миг в её жизни.
Дышать под водой строго запрещается! Алексей Макаров мечтает о накачанных бицепсах и неожиданно знакомится с блондинкой
Назавтра о неслыханном ЧП галдели все.
Из отряда Семёна Чернова и Анечки Беловой пропал мальчик. Пятнадцатилетнего Кирилла Красницкого никто не видел с обеда вчерашнего дня. Поползли слухи, будто его соседи по палате заставляли беднягу курить марихуану.
А между тем половина седьмого отряда лежала в изоляторе с дизентерией. Причиной ее оказалась та самая ежевика. А может, и алыча. Дети держались удивительно дружно и на провокационные вопросы Саши и главного врача все отвечали одинаково: «Территорию лагеря не покидали, никакой зелепухи в рот не брали».
После завтрака Василиса навестила страдальцев в медпункте.
Особенно туго пришлось двум близнецам, брату и сестре Лаковым. Они вчера чересчур сильно налегали на недозрелую алычу. Олег, бледный сутулый мальчик, слегка картавил:
– Добгое утго, Вася! Я так гад, что вы пгишли. Мы с Олей думали, что умгём, не увидев вас, но вот дотянули.
Василиса сидела на краешке кровати и левой рукой вытирала катящиеся из глаз Олега слезы. Другую руку он крепко сжимал в своей.
– Что ты, детка, – растрогалась Василиса, – вы не умрёте. Даже не думайте так быстро от меня избавиться. А не то заставлю делать сто приседаний!
Олег и его тихая сестренка улыбнулись сквозь слезы.
– Ко мне кто-нибудь подойдёт или нет? – раздался укоризненный стон Пети Запеканкина из конца коридора.
– Здравствуй, мой сладкий, – Василиса по привычке приложила ладонь к его лбу: весь вчерашний день он просил её делать это каждые полчаса. – Как животик?
– Я его не чувствую, – еле слышно пролепетал Петя, громко всхлипнул, затих и стал совать в руку девушки клочок бумаги.
– Что это? – удивилась вожатая.
– Прочтёте потом, – мальчик вздохнул. – Когда… всё закончится…
Василиса нетерпеливо развернула эпистолу.
На обрывке тетрадного листа круглым чётким почерком было выведено: «Начальнеку лагиря. все маи денги посли смерти отдайте Васялисе фамилию забыл. Пётр Запиканкин».