Священная война требовала немало средств, и все правоверные регулярно отчисляли трудовые доллары в общак исламского центра. Взносы тоже не доставляли радости посетителям «Шамы», но об этом мужчины говорили чуть тише. Деньги вручались Зиаду вместе с чаевыми и он аккуратно складывал наличные в отдельную коробку.
Иногда ему становилось не по себе от услышанного — перечитав Коран от корки до корки, он так и не нашёл в замысловатых стихах призыва к беспощадной войне с неверными. Но стоило ему закрыть глаза и представить себе чету Кроу, мистера Мура, Мэтью и даже полуживого Алекса, как он начинал чувствовать настоящую ненависть. Что правда, те же чувства он испытывал к Рустаму и Насрулло, но их можно было ненавидеть не как братьев по вере, а просто — как подонков.
Однажды, после вечерней молитвы в исламском центре, Женьку позвал хозяин ресторана и представил некому Марвану, который приехал по каким-то делам в Америку из Германии.
— Ты на каких самолётах летал? — прихлёбывал чай Марван и сверлил Зиада глазами.
— Я могу летать на вертолёте и на «Сессне». Но, наверное, смог бы и на других.
— Это откуда же у тебя такие навыки? — усмехнулся Марван. — Ты из семьи шейха? Кстати, ты говоришь на арабском с сильным акцентом…
— Я узбек, — честно поднял ладони вверх Женька.
— Узбек? — изумился Марван. — Ага, мне говорили. Так, говоришь, отца твоего убили в Афганистане? Русские?
— Нет, — задумался Женька, — его убили неверные. И неважно, кто они были — американцы, русские.
— Аллах велик! — обнял Женьку Марван. — Ты хороший мусульманин!
Как истинный мусульманин Женька соблюдал все правила и обычаи, да и костюм он носил соответствующий: широкие белые шаровары, свободную рубаху ниже колен, а на голове — белую шапочку, почти тюбетейку.
На соседний Брайтон-бич Женька ходил всего несколько раз, по разным делам, связанным с оформлением документов. Там все говорили по-русски, и Женьку начинала колотить мелкая дрожь, когда он слышал родной язык. Он делал вид, что абсолютно не понимает того, что окружающие называют его между собой «чуркой» или «тюрбаном» (ничего нового в этом для Женьки не было).
Услышал он однажды и узбекский.
На углу Кони-Айленд и Брайтона он увидел чайханщика, который зазывал проходящих мимо евреев отведать лагман, самсу и плов. Чайханщик был узбекским евреем, но всё равно — узбекским.
«Только верблюда не хватает», — грустно подумал Женька.
В один из дней вновь появился Марван с потрясающей новостью:
— Я еду во Флориду. В лётную школу. Ты поедешь туда вместе со мной.
— Аллах велик! — радостно произнёс Зиад.
В небольшой лётной школе, они прошли полный курс владения самолётом.
— О,кей! Теперь ребята вы купите себе по самолёту и будете настоящими шейхами! — пошутил директор школы подписывая бумаги. — Хотя тебе, Марван, я бы советовал ездить на хорошей машине.
— Мне не нужны твои советы, — жёстко отпарировал Марван. — Когда ты потеряешь работу, я возьму тебя водителем.
Почти месяц они ждали писем с сертификатами.
Марван нервничал, злился и всё время куда-то торопился, словно его подгоняли невидимым кнутом.
— Эти шакалы не умеют работать! — швырял на землю счета и рекламные конверты Марван. — Страна бездельников!
Однажды вечером страшная боль напомнила Зиаду о существовании почки.
— Вам нужно серъёзно лечиться, юноша, — сложил на столе результаты анализов доктор, — кровотечение мы остановили, но вам нужно соблюдать строжайшую диету и никаких физических перегрузок. Я бы рекомендовал вам сделать операцию по пересадке почек. Одной вашему организму не хватает.
— Вы мне отдадите свою? — горько усмехнулся Зиад.
— В хорошем госпитале вам быстро найдут донора, — пропустил этот укол доктор.
— Я знаю, — покачал головой Зиад, — я знаю где его найдут.
— Как хотите, — подписал бумаги доктор, — я не могу настаивать.
С вечерней почтой пришли сертификаты.
— Летим во Фракфурт. — радостно вздохнул Марван. — Что тебе сказал доктор?
— Что мне нужно побольше летать! — улыбнулся Зиад.
Франкфурт не понравился Зиаду.
Сплошной аэропорт. Настоящая Германия начиналась дальше, вдоль Рейна. Маленькие, словно игрушечные городки, с аккуратными, словно ирушечными немцами, ему нравились больше. Они с Марваном недолгое время провели на севере Германии, в Бохуме, а затем, получили документы и уехали в Турцию.
Оттуда уже рукой было подать до Пакистана, конечной цели их командировки.