— Что это значит?! Как вы посмели довести себя до такого состояния?! — продолжал кипятиться сын божий.
— Простите, ваша святость… У меня горе… Моя Арса, моя дочь ушла от меня!.. — пробормотал Вар-Доспиг и тяжело опустился в кресло, совершенно забыв о том, что никто не смел сидеть в присутствии сына божьего, тем более если сам сын божий стоял.
Но именно эта неслыханная дерзость убедила гросса, что профессор переживает слишком тяжелое горе и что, стало быть, нельзя с него много спрашивать. Сын божий прошел к другому креслу, уселся в него, кряхтя по-стариковски, и, помолчав, спросил без тени прежнего гнева:
— Почему же ваша дочь покинула вас, сын мой?
— Из-за Материона, ваша святость, — коротко ответил Вар-Доспиг.
— Из-за Материона?! Как это понимать? Неужели вы открыли ей секрет Материона?
— Да, ваша святость, я открыл ей. Так сложились обстоятельства…
— Но ведь она…
— Не беспокойтесь, ваша святость. Арса никому не расскажет об этом. Она просто ушла, потому что Материон оказался выше ее понимания. Бедная девочка! Где она теперь скитается?!
— Не надо падать духом, сын мой. Ваша дочь вернется… Но где же Материон? Почему я не вижу его?
— Материон здесь, в доме. Я вызову его, — сказал Вар-Доспиг и нажал на столе кнопку звонка.
Через минуту послышались тяжелые размеренные шаги. Дверь кабинета широко распахнулась, и вошел Материон. Его могучий рост, кудрявая черная борода, весь его импозантный вид произвел на гросса сильное впечатление.
— Великолепен! — пробормотал старик, с жадностью пожирая глазами кибернетического гиганта.
— Что вам угодно, хозяин? — спокойно и отчетливо проговорил Материон, обращаясь к Вар-Доспигу.
— Его святость гросс сардунский хочет тебе задать один вопрос.
Сын божий раскашлялся, покраснел от волнения, но, быстро взяв себя в руки, стукнул посохом и крикнул срывающимся голосом:
— Материон! Ты создан по моему замыслу и по моей воле! Ты способен решать любые задачи, Материон?
— Да, ваша святость, я способен решать любые задачи, — невозмутимо ответил Материон.
— Тогда слушай! Что нужно сделать для того, чтобы стать бессмертным?!
Ни секунды не задумываясь, Материон ответил:
— Для того чтобы стать бессмертным, нужно жить всегда.
— Болван! Это я и без тебя знаю! А что значит «жить всегда»? Отвечай!
— Жить всегда — значит никогда не умирать.
— И больше ты ничего не знаешь?! — завопил гросс, брызгая слюной.
— Больше ничего,
спокойно ответил Материон.
Наступило молчание. Гросс сардунский тяжело дышал и с ненавистью смотрел на профессора Вар-Доспига. Наконец он прохрипел:
— Уберите эту безмозглую скотину, профессор!
— Материон, ступай в свою комнату! — приказал Вар-Доспиг роботу.
Четко повернувшись, Материон ушел из кабинета.
— Это издевательство! Это самое настоящее издевательство! — раскричался сын божий, — Я должен знать, Вар-Доспиг, способны ли вы создать что-нибудь более серьезное, чем скалды и все ваши тупые Материоны, которых я видел до сих пор?!
Взъерошив пальцами седую шевелюру, Вар-Доспиг молча налил полный стакан коньяку и медленными глотками выпил его, как воду. Лишь после этого, устремив на сына божьего лихорадочно горящие глаза, он глухо произнес:
— Признаюсь, ваша святость, и каюсь. Я не в силах создать такого Материона, которого обещал вам. В мои расчеты вкралась ошибка. Я понял ее после того, как остался один на один с этим бородатым кибернетическим монстром. Ошибка вот в чем. Любая система, созданная на основе анализа и синтеза, представляет собой замкнутый круг. Она не способна вырваться за пределы этого круга и решать проблемы более сложные, чем она сама. Кибернетика нам не поможет, ваша святость. Тут нужно что-то иное. Материон, способный разрешить проблему бессмертия, должен быть создан на основе абсурда и случая. Нужно создать нечто такое, что останется для нас навсегда неразрешимой загадкой. Мы не смеем знать, как оно возникло и как функционирует. Мы будем лишь пользоваться плодами его функций… В противном случае мы не сможем сделать качественный скачок в область неведомого и будем все время топтаться в заколдованном кругу на уровне уже достигнутых знаний…
— Вы бредите! Вы пьяны! Как можно создать нечто, не зная, как это нечто делать и каким оно должно быть?! Это просто вопиющая чушь!
— Не сердитесь, ваша святость. Но это не такая уж чушь, как кажется на первый взгляд. Возьмите самого человека. Человек лишь исподволь познает свое собственное физиологическое устройство, но тем не менее он испокон веков пользуется своим чудесным сложным организмом и не чувствует в таком положении ни малейшего противоречия. Природа… Позвольте мне, ваша святость, говорить в данном случае именно о природе, а не о боге едином… Природа, создавая человека, тоже действовала вслепую. Она не знала, ни что создает, ни как создает. И однако ее создание совершенно…