— Почему в прошедшем времени?
Инженер Брых наклонился к нему через стол.
— А какого хрена вы заявились на завод? Думаете, я не догадался?
Он снова сел прямо, лишь стиснутые кулаки говорили о внезапной вспышке. Помолчал, двигая челюстями.
— Так вот, юноша, со мной шантаж не проходит. Я не дурак, и постараюсь вам это продемонстрировать.
Теперь Ярчук понял, что он имел в виду. Значит, недопроявленный блондин из отдела кадров стал источником информации. Скорее, его каштановолосая подчиненная.
— Знайте же, юный Ярчук, что они всерьез принялись за нашу гальванику. И за участок драгметаллов. А раз так, дело будет раскручено довольно быстро, ведь они уже беседовали с Ромкой…
— С Роман-Ключевой? — брякнул Клим, неожиданно для самого себя.
— Вы и фамилию знаете? — мрачно зыркнул Брых. — С ней самой. — Поймите, юноша, у меня информация с двух сторон: от наших, которым я теперь не особенно верю, и оттуда…
Инженер Брых неопределенно кивнул в сторону города.
— Меня еще долго не тронут, если вообще коснутся. Я человек далекий от тех участков, всего лишь заведую сборкой. За все время не оставил за собой ни одной отметинки… Но я сматываюсь. Как раз сегодня — ушел в отпуск и — чао, чао, бамбино!
Он наблюдал, какое впечатление его слова произведут на Ярчука.
— Скатертью дорога, если есть куда.
— Есть. — Брых навалился локтями на грязный стол. — Я еще пять лет назад подстраховался в этом отношении. И вам советую сделать то же, самое время. Понимаете, зачем?
— Не особенно.
— Думаете, почему я с вами так, напрямик? Вы сделали решительный ход, вот что меня подстегнуло. Вообще, — он тускло улыбнулся, — нужен был только повод, толчок. Рано или поздно я бы отсюда рванул. Особенно после случая с Данилычем.
Клим помалкивал, опасаясь разрушить недоразумение. Чем больше заблуждался Брых на его счет, тем больше это ему давало. Тот продолжил:
— Хочу напомнить: Данилыча прибрали, надеюсь, вам теперь это стало ясно? Думаете, с вами станут цацкаться? Мой вам совет — сбывайте эти манатки и дуйте отсюда… Только не домой. Там у него свои люди.
— Этот бородач? — Ярчук вспомнил командировочного в вестибюле.
— Однако, информация у вас — даже пешек знаете! Нет, этот шестерка. Возит липу, а сам ни о чем не подозревает. Ладно, не до него… Значит, вы уяснили, что от меня ничего не получите? Не там ищите отцовскую долю, юноша. Вы и вся эта уголовная братия…
— А сам кто? — грубо перебил Клим. — Вы вот что — тяните ваш кусок целый, если уже так выходит. Но мне за это нужны координаты.
— Идет. Могу теперь все выложить: вон машина под окном стоит, упакованная по крышу, семьи у меня нет — развелся, прижать нечем. Идеальный случай…
Нет, Брых не походил на свободного как ветер путешественника… Нервничая, он допил скверное пиво.
— Так вот, мне нужен этот самый — муравьиный…
— …лев? — Инженер Брых скатал из хлеба тощую колбаску. — Так его Ярчук именовал в разговорах со мной. И точно, те же повадки — затягивает всех в свою пасть, а сам невидимый. Я, к примеру, ни разу с ним дела не имел, потому и деру отсюда. Он меня знает, а я его нет, что может быть хуже… Понятия не имею, где он находится, и вам, юноша, не советую узнавать. Ездит, вроде, на инвалидке, больше не в курсе…
Скорее всего, Брых не врал.
— Тогда еще одно. С чего, по-вашему, началась история с Ярчуком?
Брых глянул на него с некоторым сомнением.
— Вам же все известно из первых рук… Хотя, наверное, интересуют детали? Так вот. Когда машинка завертелась и пошел желток…
Золото?
— Да, в растворе… Тогда, через полгода, примерно, связной доставил Ярчуку какую-то весть из вашей Тьмутаракани. Этого связного я больше не видел. С того дня Данилыч крепко изменился: стал скрытный, тревожный, опасливый какой-то… вроде меня теперь. — Брых нервно засмеялся. — На что-то он решился, было видно, а на что — вы, конечно, знаете… Да… И все это время ни за что не оставался один. Вечно с попутчиками, со знакомыми — их у него был полный мешок. А я каждый раз крюк давал, чтобы его с работы завезти домой.
— Вы что, рядом живете?
Не так уж рядом. Я на Восьмой, за кемпингом, на машине это минут пять. Словом, боялся чего-то, прямо-таки до мании. Думаю, его.
— Думаете, он сам сигнализацию поставил?
— Могу только догадываться… Наши считали, что он держал казну. Может, поэтому.
Шум в чайной нарастал, на их столик косились выпивохи.