Мир Идоны трескался. И ей даже казалось, что она видит, как длинная трещина сверху до низу рассекает её мир, как медленно и неотвратимо расширяется, и как потом этот мир рушится с ужасающим грохотом, осыпая пылью и обломками. И ощущение, что обломки огромными глыбами оглушают её, было буквальным — она едва различала слова, доносящиеся до неё будто из-за серой пылевой завесы:
— Наши предки, кто попал сюда первым, организовывали поселения, в которых шли научные исследования. Планета Лес была признана заповедной зоной, свободной от оружия и насилия. Это было место обитания учёных. С каждым оборотом вокруг нашей звезды, с каждым годом мы, разумные, очарованные. Лесом, его богатством и красотой, всё больше боялись того, чтобы эту чудесную планету не постигла та участь, что и нашу прародину. Старик замолчал, переводя дыхание, и в тишине общего зала форума было слышно, как за окном шумит Лес-Прародитель. Подняв усталый взгляд на Идону, уважаемый Ринер продолжил — Но с собой люди привезли оружие и искусство убивать. Не все, конечно, владели этим искусством, только малая часть, как я уже говорил.
Но шло время, люди всё больше приживались в Лесу, чувствуя единение с планетой, адаптируя новый мир к себе и адаптируясь сами. И всё меньше требовалось участия защитников, умеющих убивать. В какой-то момент нашей истории стало понятно, что население планеты разделено на два лагеря — одни считали, что защитник только напрасно потребляют ресурсы общества, а другие — что они нужны, просто потому что должна быть хоть какая-то защита.
Он замолчал, тяжело уставившись на свои руки.
— Я всё равно не понимаю, — растерянно сказала Идона. Её мысли были пусты, как подземные тоннели крупных червей зимой.
— Что же тут непонятного? — разозлился Мариджн, который вовсе был не рад, что его глуповатую дочь кто-то просвещает о таких вещах. — В один прекрасный день те, кто был против защитников, возглавил форум и решил уничтожить их. А начал с истребления их боевых драконов. В обмен на жизнь своих летающих зверей защитники добровольно ушли из нашего общества, получив первично необходимое для выживания. С них взяли клятву не просить ничего, служить на защите Леса от пожаров, и распределили по периметру всего континента, как можно дальше от столицы и друг от друга.
Мариджн вздохнул и остановился, главы стейтов поддержали его дружным молчанием. Каждый был опечален, и большинство смотрели куда угодно, лишь бы избежать взглядов других. Тему эту не напрасно замалчивали — её никто не любил.
— О них забыли на многие годы. Мы будто вычеркнули их не только из своего общества, но… и из нашей памяти. Теперь вот Дукс вспомнил. Всё же он самый умный из нас: все забыли, а он вспомнил. В эту печальную атмосферу совета глав бодрую и деятельную ноту неожиданно внёс Полит.
— Не знаю, — сказал он жизнерадостно, перекладывая исписанные листы, — может, кто и забыл, а я получаю раз в три дня их отчеты о состоянии Леса из пяти точек континента. Они все большие мастера своего дела и ловкие ребята, никуда не пропали и всё так же служат Лесу.
Идона вскинула голову.
— То есть эти люди не только живы, но и способны…?
Он хотела сказать «убивать», но не стала произносить вслух слово, противное этике жителей Леса. Полит пожал плечами:
— А куда им деваться?
Старый седой шеф стейта Дальний Лес хмыкнул:
— И когда у нас Лес загорался в последний раз?
Помощник Полит подергал себя за растрепавшиеся волосы и, немного подумав, ответил:
— Ну да. Это, конечно, странно. Лес ведь не горит. Но они же постоянно пишут отчёты… — недоумённо пожал плечами Полит, и вытащил мятый клочок бумаги. Прочел и обвел всех взглядом: — «Возгораний нет». Значит, служат.
— Полит, ты словно дитя. Уже скоро сотню разменяешь, на этом посту не помню сколько, а в такую ерунду веришь, — усмехнулся Мариджн.
Идона присмотрелась к Политу и скривилась — нет, не то. Хоть и имеет доступ к форуму, но слишком уж несимпатичный и глупый. Всё это можно было бы и простить, будь у него влияния больше, а так даже вытащить из лаборатории Дукса и то не смог, звал шефов на помощь. Нет, этого человека она даже не будет рассматривать как вариант. И отбросив сомнения, вновь вернулась мыслями к защитникам.
— А как же они жили, если не занимались полезным трудом в лабораториях и на опытных участках? — спросила, пытаясь представить себе это.