Эрвин снова расплылся в улыбке: в двух шагах, чуть боком к нему, сидел Дукс на роскошном сиденье, и прозвище трухлявого гриба подходило ему сейчас как нельзя кстати.
Бывшего охранителя жизнь не щадила, украшая шрамами, но это его выбор, его судьба такая — служить, зарабатывая увечья и шрамы. А над этим… экземпляром человеческого существа, над Дуксом, поработала жизнь, украшая морщинами и складками. И сейчас приятно было видеть, что время оказалось безжалостным к гранд-шефу Леса. А может это не время, а неумеренное расходование сiлы сделало его таким?
В чём бы ни крылась причина, но главный недруг порадовал Эрвина своим сморщенным лицом, ссохшейся и ссутулившейся фигурой. Пожарный не преминул язвительно заметить:
— Да ты, старая цукканова отрыжка, уже под корни великому Лесу собрался? Для того меня позвал, чтобы место своё уступить?
И так это было смешно, что Эрвин рассмеялся. Жаль, разбитые лицо и губы не дали сделать этого всласть. Ну ничего, настроение-то всё равно улучшилось. А вот Дукса знатно перекосило.
— Ты!.. Ты!.. — проверещал он, вообще переходя на какой-то крысиный вой.
Арта порыкивала на каждый громкий вскрик, а Эрвин любовался перекошенной рожей Дукса и с улыбкой на разбитых губах кивал:
— Я! Представь себе, я!
— Ты почему не ответил на мой вызов?! — завывал гранд-шеф, с остервенением вцепляясь в подлокотники своего сидения. Пальцы побелели, шея напряглась, на лице вздулись жилы, а само оно стало как закатное небо накануне шторма — нездорового багрового цвета.
Ой, ой, только не лопни, дядя!
— Пат-ру-ли-ровал Лес, — с издёвкой проговорил Эрвин, — чтобы тухлые черви, вроде… — сделал он паузу, окидывая взглядом ссохшуюся фигуру Дукса, — некоторых не задохнулись в дыму го-ря-ще-го Ле-са!
Последние слова он проговорил раздельно, будто издеваясь над той издёвкой, что таилась в этих словах. На лице Дукса заплясали, задёргались морщины, глаза то сужались, то расширялись, а рот кривился в судороге, не дававшей ему сказать ни слова.
— Ох, какие мы нервные! — ухмыльнулся Эрвин, наслаждаясь беспомощностью недруга. Державшие его мужчины недружно встряхнули нахала, призывая к уважению. Но тот лишь дернул головой, обдавая их ещё одним фонтаном брызг. В ответ на резкое движение гаркнула и громче зарычала Арта.
— Да для тебя!.. — задохнулся гранд-шеф воздухом, не в силах продолжить.
Если бы Эрвин мог, сделал бы глаза круглыми в дурашливом, наигранном испуге, да избитая рожа не давала. И потому, хоть и с трудом, похлопал опухшими веками. Но вышло как надо — по-дурацки.
— Для меня? — сквозь кривую усмешку проговорил.
— Для тебя, сын цуккана! — разъярялся Дукс. — Для тебя были изданы три приказа! Ты читал их, червяк?
— Я разучился читать, — хмыкнул Эрвин и задрал подбородок, отчего стало казаться, что он стал ещё выше, и возвышается не только над сидящим гранд-шефом, но и над двумя громилами, державшими его. — Долгая жизнь на краю Леса, где нет людей и не с кем поговорить, нечего читать и не на чем писать сделала меня неграмотным! — бросил Эрвин, криво ухмыляясь.
Дукс, дергаясь в спазмах ненависти, сумел прошипеть:
— Ну хоть не сдох и не оглох… Слушай тогда!
И повернулся к Политу, стоявшему с совершенно затравленным видом и втянутой в плечи головой:
— Зачитай нашему… — бросил ненавидящий взгляд на мокрого, вонючего, но не униженного Эрвина, — нашему гостю мои приказы!
Помощник прочистил горло и, бросив косой взгляд на начальство, потом на скалящуюся рысь, проговорил тихо, но внятно:
— Найти Зверя, словить и доставить в Центр.
Эрвин, прислушивавшийся демонстративно внимательно, захохотал. Было больно, но этот смех Дуксу ужас до чего не нравился, и подразнить врага — развлечение ничуть не хуже охоты.
— Домашнюю зверушку потеряли? — Эрвин сплюнул под ноги главе Форума кровавую слюну.
Дукс вскочил со своего сиденья и, размахивая руками, стал метаться по другую сторону стола, обращаясь с воплями к мужчинам, что молча сидели и наблюдали всю эту картину. Эрвин не поручился бы, но, судя по всему, это были шефы каких-то стейтов:
— Мы здесь ночей не спим! Ждём профессионала, который защитит Лес! Который спасёт людей от чудовища, что пожирает всех, а этот… этот… этот бездельник! Бездарный бездельник прохлаждается в Лесу и живет в своё удовольствие!
Эрвин опять засмеялся, повисая на руках Свера и Зэодана.
— Это я прохлаждаюсь и живу в своё удовольствие?
Большей глупости просто невозможно было представить! И он продолжил смеяться.
Крыша его дома сошлась над головой лишь к концу второго года изгнания — так, пожалуй, никто ещё не шиковал, ага! Оранжерея выведена лично Эрвином от самого первого ростка, от самой маленькой травинки!