Для впечатлительного и преданного Фомки все события, связывающие его с Мэри, были ценны. Она стала его опорой, его семьей. Он почти не помнил прежнюю дореволюционную жизнь, где был прилежным ребенком, в котором родители души не чаяли. Когда их взгляды с отцом кардинально разошлись, юноша был изгнан прочь. Оставив отчий дом, Петр Фомин ни разу не пожалел об этом. Будто его предназначение заключалось в том, чтобы быть возле отчаянной и бесстрашной амазонки, которая ежедневно доказывала миру, что существует, и летела против ветра к какой-то никому неведомой цели. Эта женщина была для него сложным секретным замком, и он надеялся, что когда-нибудь ему удастся его… нет, не взломать, а бережно и острожно открыть.
Глава 6
Два титана преступного мира
Банда Кровавой Мэри пронеслась по городу ураганом: квартиры, лавки, магазины и даже банк. Работали, не применяя насилия, — не было ни жертв, ни свидетелей. Они были изобретательны и не оставляли следов. Ежедневно случались грабежи, и чья-то частная казна становился легче. Казалось, их жадности нет придела. Местная преступность одурела от наглости и изящества грабежей неуловимых «гастролеров».
Больше всех ситуация эта тревожила Царя — человека, несущего в каком-то смысле ответственность за благополучие кошельков местных толстосумов. К нему на поклон пошла вереница недовольных богатеев, требующих справедливости. Царя и его равносильных подельников тошнило от новой волны выскочек, занимающихся сомнительной деятельностью. НЭП стал в какой-то степени бичом времени. Но не для бандитов! Разрешение частного предпринимательства и спекуляции развязало руки преступникам, а в государственных структурах начался разгул коррупции. Взяточничество стало нормой, вопросы решались в частном порядке, тет-а-тет. Денежные вознаграждения любили и в рядах милиции. Местные руководители с благодарностью принимали дары от нэпмэнов и покровительство жуликов. Торгаши, жулье и начальнички — это были три группы, сплетенные между собой коммерческими махинациями и откровенно плюющие поверх голов голодного народа.
Колченогого ввезли в просторный зал, который хозяин «скромно» прозвал тронным. Попасть в это роскошное помещение мог не каждый, а только те, кто входил в круг доверия царствующей особы. Человеком он себя считал весьма непритязательным, но все же приучил подчиненных относиться к нему, как к персоне королевских кровей. Водить дружбу с Царем было почетно. Мануфактурщики отдавали немалые деньги, чтобы им была назначена аудиенция у ног того, кто провозгласил себя Царем.
Бывший революционер — Колченогий — сидел на своем инвалидном кресле гордо. Свою ущербность он давно отодвинул на второй план. Главное правило, которое уяснил калека: необходимо быть убедительным. Сила духа против физической силы — как ни крути, а победа на стороне первой. Он пережил много и побывал в разных ситуациях, из которых выходил изящно и мудро, оставляя оппонента «с носом».
— Нынче неспокойно стало! — проскрипел устало Царь, делая знак своему прислужнику, чтобы тот налил в бокалы вина. Молодой человек с идеальной выправкой изящно откупорил бутылку и поднес ожидающим собеседникам выпивку.
— Ты слышал про новые столичные веянья? Появилась банда оболтусов в белых балахонах! Промышляют по ночам — грабят фраеров и впечатлительных дамочек.
Колченогий рассмеялся. Дикая история о ворах-призраках давно витала среди бандитов. Ходили слухи, что «простынники» совершенствуются и для устрашения надевают ходули или спиральные пружины.
— Ты имеешь в виду «попрыгунчиков»? — не скрывая иронии, уточнил гость в коляске. — Да, забавные ребята. Еще группа карликов есть. Наряжаются детьми. В основном проникают в форточки и воруют в магазинах. Мелочь во всех смыслах слова!
— Передавил бы всех! Устраивают, понимаешь, цирк! Стыдно! И ведь это центр! Только в провинции и остались благородные люди!
Не один Царь сетовал на бандитский беспредел в России. До Октябрьской революции были определенные законы и кодексы, которые могли урегулировать спорные вопросы в жульнической среде (как бы забавно это не звучало). Было распределение «ролей» и уголовный мир делился на касты, благодаря чему поле деятельности четко разграничивалось, и грамотно выстраивалась иерархия. Гражданская война породила нищету, и представителям преступной элиты стало голодно. Потоки эмигрантов хлынули за границу.