Фомка хотел было возмутиться, но тут в доме раздался выстрел, и стало совсем тихо.
Федька-чечеточник лежал на полу без дыхания. Пистолет был в руках у Святого — вора с огромным стажем и богатым тюремным прошлым. Он был опытным убийцей и ликвидатором в банде Тулупа. Его боялись за вспыльчивость и жестокость. Почему он решил войти в банду Мэри никто так и не понял. С Фомкой они разговорились случайно, и Святой сказал, что слишком устал от «бытовухи». С языком он расстался легко, т. к. и без того был не разговорчив. Мэри долго решала, стоит ли брать его с собой, зная, что характер этого угрюмого человека не прост.
Святой был слишком пьян. Все смотрели на Мэри, которая сосредоточенно думала, что делать дальше. Причину конфликта выяснять не представлялось возможным, перебравшие алкоголя бандиты даже писать были не в состоянии.
— Встанешь на рассвете и похоронишь его в саду! — сухо сказала Мэри. — Всем спать!
Финал замечательных «гастролей» был испорчен.
У Соньки пропал сон и аппетит. Она плакала днями и ночами напролет, ощущая себя несчастной. Девушка боялась будущего и невыносимо страдала в настоящем и согревалась лишь воспоминаниями о прошедшем. Слишком пусто было в ее жизни. И одиноко. Варфаламееву она не рассказала, что узнала в горбунье Мэри, опасаясь потерять единственного человека, в котором она чувствовала поддержку. Судя по тому, что о ней не вспоминали, девушка предположила, что ненавистная ей женщина с кошачьим именем держит язык за зубами о происшествии в «Гранд Мерси».
— Жаль, что ты не немая, как твои прихлебатели! — процедила она сквозь зубы, захлебываясь горечью и жалостью к себе.
Устав страдать, Сонька решилась на отчаянный шаг — пойти на поклон к хозяину усадьбы, пока горизонт чист и банда Мэри на «гастролях».
Колченогий сидел в кабинете, за массивным столом. К нему пришел человек, отвечающий за цифры, с финансовым отчетом. Лысоватый еврей был человеком неприятным, но очень бережливым. Сотрудничая с бандитами, пожилой мужчина с хитрыми глазами отдавал себе отчет в том, что это большой риск и вел дела честно. Однако и получал за свои труды внушительную сумму. Многие его коллеги от души желали смерти старому еврею, потому что гнездо, в котором он устроился, было очень уж теплым, а его наниматель очень уж щедрым.
В дверь робко постучали, и в проеме появилась Сонька. Вид у нее был жалкий, глаза припухли от слез. Своим трагически выражением лица она нагнетала атмосферу, надеясь вызвать сочувствие у Колченогого.
— Можно с тобой немножко побыть? — тоненьким голосочком спросила она. — Я совсем одна, мне поговорить даже не с кем.
Колченогий был занят, отчитавшийся бухгалтер оставил ему стопы бумаг, которые он должен был проверить. Он вдруг понял, в каком неприятном положении оказалась его бывшая любовница. Закрутившись в делах, и согретый любовью Мурки, он совсем позабыл о ней. Она жила, словно монашка, которую замуровали в башне из слоновой кости.
Сонька опускала глаза и тяжело вздыхала. Мужчина, который провел в ее компании не один день, прекрасно видел старательный артистический этюд, ее поведение даже развлекало его. Девушка пожаловалась на свою портниху, которую часто навещает и посетовала на то, что эта бездельница никак не может закончить пару новых нарядов.
— Поменяй портниху! А этой — не плати! — предложил Колченогий, но Сонька начала протестовать, что не может поступить так с бедной женщиной, которая постоянно жалуется на голодающих детей.
— И недавно она похоронила младенца — совсем кроху. Заразился какой-то болезнью и умер прямо во сне, — сочиняла она, чтобы продлить свой визит и разжалобить сурового хозяина, владеющего ее жизнью. Девушка долго говорила про маленький деревянный гробик и серебряную игрушку в окоченевшей ручке, затем в подробностях описала похоронную процессию, будто лично присутствовала на этом скорбном шествии. В какой-то момент рассказчица осторожно посмотрела на Колченогого, но он ее не слушал, уткнувшись в бумаги. Так было и раньше, когда они были вместе: Сонька делилась какими-нибудь яркими впечатлениями, а он даже не пытался изображать заинтересованность.
— Почему она спит все время в твоей спальне? — тихо произнесла Сонька, не надеясь, что он ее услышит.
Колченогий отложил документы, в его взгляде появился колкий лед.
— Ты пришла сюда для этого? — строго спросил он.
Она испуганно замотала головой и, заикаясь, ответила, что этот вопрос слетел с ее языка сам собой.
— Ты знаешь, что может случиться, если не держать язык за зубами? — сказал со зловещей улыбкой Колченогий.