— Рыбу чуешь, — сказал Тиббе. — Идем на кухню, сейчас мы ее съедим. Получишь целую рыбку, Флюф. Но знай, скорее всего, в последний раз я смог купить что-нибудь на ужин. Завтра меня наверняка уволят. Вышвырнут на улицу, Флюф. Я больше не заработаю ни сента. И мы вместе пойдем просить милостыню.
— Мр-мяу, — сказал Флюф.
— Если только я не напишу сегодня заметку с какой-нибудь новостью, — вздохнул Тиббе. — Но уже слишком поздно.
Он нарезал хлеб и поставил на огонь чайник. Ужин получился грустный. Затем он пошел в комнату и уселся за пишущую машинку.
Может, все-таки попробовать написать про эту странную даму, подумал он. И написал:
«Сегодня, около пяти часов пополудни, на Грунмаркт, некая дама спасалась бегством от преследовавшей ее собаки. В панике дама взобралась на вяз. Потом она боялась спуститься вниз, и я протянул ей руку помощи. После чего дама исчезла: вероятно, перелезла через изгородь и скрылась в чьем-то саду».
Тиббе перечитал написанное. Получилась совсем короткая заметка. И у него возникло предчувствие, что главный редактор скажет: «Опять ты написал про кошек».
Нужна совсем другая новость. Но сперва съедим карамельку. Может, тогда работа сдвинется.
Он поискал карамельку на письменном столе. Вроде бы оставалась еще одна.
— Флюф, ты не знаешь, куда я дел карамельку?
— Мр-р, — ответил Флюф.
— Тоже не знаешь. Выбросил я ее, что ли? А ты никак собрался пошляться по крышам?
Тиббе открыл окошко на кухне, и Флюф растворился в темноте.
По-прежнему моросил мелкий дождь, в лицо ему дохнул холодный ветер.
Тиббе вернулся к пишущей машинке. Он вставил новый лист бумаги и забарабанил по клавишам.
Приблудная кошка
Пока Тиббе маялся над машинкой, странная дама ушла не очень далеко.
На расстоянии двух улиц от его дома она сидела на своем чемоданчике под кустом в незнакомом саду. Сгустились сумерки, город накрыла темнота. Подвывал ветер, в саду было сыро.
Дама издала странный, похожий на мяуканье звук. Подождала, потом мяукнула еще раз. Со стороны дома в глубине сада послышалось ответное мяуканье.
Вскоре из темноты выступила почти слившаяся с ней черная кошка. Подозрительно принюхиваясь, она остановилась неподалеку от кустов.
— Тетушка Мортье, — прошептала дама.
Старая кошка выгнула спину и попятилась.
— Ах, вот оно что! — зашипела она. — Ты!
— Вы узнаете меня, тетушка Мортье?
— Ты — Мурли! Моя племянница с аллеи Эммалаан!
— Да, тетушка. Я знала, что вы здесь живете, и пришла к вам.
— Я слышала, что с тобой случилось, но думала, это слухи, — нервно сказала старая кошка. — Все кошки только об этом и говорят. Как же ты докатилась до такого, Мурли? Ты, происходящая из лучшей семьи Киллендорна? Что говорят твои ближайшие родственники?
— Они не хотят со мной знаться, — вздохнула дама. — Они говорят, что я сама во всем виновата. Моя сестра воротит от меня хвост…
— Так-так, — покачала головой тетушка Мортье. — Это вполне понятно. Ты должна была совершить нечто ужасное, чтобы заслужить такое наказание. Подумать только — превратиться в человека! Стыд и срам! Даже за тысячу канареек я не согласилась бы стать человеком. Может, тебя заколдовали?
— Не знаю, — пожала плечами Мурли.
— Но ты должна хотя бы знать, как это произошло?
— Я помню только, что вышла из дому кошкой, а вернулась человеком.
— Уму непостижимо! — фыркнула тетушка Мортье. — Видимо, ты сама что-то натворила. Совершила какой-нибудь абсолютно некошачий поступок. Признайся!
— Ничего особенного.
— И одежда у тебя вон какая! — Тетушка обошла ее вокруг. — А она на тебе сразу появилась?
— Ах, эта… нет, я ее одолжила, — потупилась Мурли. — Не могу же я ходить нагишом.
— Ишь ты, костюмчик! И чемоданчик! — бурчала тетушка Мортье. — А чемоданчик откуда?
— Тоже одолжила…
— И что же в нем такое?
— Пижама. Зубная щетка. Полотенце и мыло.
— Значит, теперь ты не умываешься язычком?
— Нет.
— Тогда все пропало, — заключила тетушка Мортье. — А я-то думала, что все еще обойдется. Теперь я понимаю: надеяться не на что.
— Тетушка Мортье, я ужасно голодна. У вас случайно не найдется чего-нибудь поесть?