Мурзилка очнулась и увидела, что мы висим перед ее балконом, а я на прощание поцеловал ее, сказав: «Не сердись на меня!»
Поставив ее на балкон, я со звонком испарился.
По причине совсем экстремальных климатических условий, балконная дверь была приоткрыта и Мурзик беспрепятственно прошла в свою комнату незамеченной.
Войдя в нее, она обнаружила там огромных размеров (2x2x2) картонный ящик. На нем по-английски (Мурзик прекрасно знает английский) были, помимо различных транспортных шифров, две загадочные надписи:
Отправитель: ГНУСПОСЫЛТОРГ
Получатель: MURZIK COBANATIONS Ltd.
Бедный Мурзик находилась в таком состоянии, что ей было не до дешевого юмора, но сработал психомоторный рефлекс и она протянула руку к ящику. Как только она до него дотронулась, передняя крышка ящика распахнулась на две створки и Мурзик увидела красивые коробки и всевозможные пакеты, заполнявшие контейнер до верха.
Механически взяв сверху лежащий пакет, Мурзилка увидела шикарный набор парижской косметики. Во втором взятом ею пакете был еще более шикарный набор. Потом еще и еще…
Беря из контейнера пакеты и равнодушно чиркая по ним и взглядом она безучастно бросала их через плечо на пол.
После косметики пошли упаковки с колготками, нижним бельем, трикотаж, разнообразные штаны, куртки, юбки, костюмы, плащи, пальто, дубленки, норковые шубки, платки, шляпки, шапки, туфли, кроссовки, сапоги, босоножки, блоки с жвачкой, сигаретами, комплекты журналов, коробки с парфюмерией, алкоголем, посудой и разная другая мелочь – все только лучших и известнейших фирм.
Когда все это перекочевало из контейнера на пол (дубленки и шубки с остервенением швырялись через монблан ширпотреба), взору открылся нижний слой товаров.
То были картонные коробки с магнитолами, телевизорами, IBM-компьютерами с причиндалами, упаковки с кассетами и дискетами, видеомагнитофоны, лазерные проигрыватели, музыкальные инструменты (синтезаторы и гитары) и другая электронная дребедень.
Распихав коробки ногами, Мурзик наткнулась в дальнем углу на аккуратно сложенные пачки наших и не наших денег. Сверху пачек лежала чековая книжка «Банк оф Америка» и несколько кредитных карточек. Там же были загранпаспорта некоторых стран с ее фотографиями.
Последнее, что нашла в контейнере Мурзилка – компактный биопреобразователь. Откинув его в сторону, она упала лицом на гору дефицита и зарыдала в своем безудержном горе…
Ну, что, толстая скотина, ну чего ты добился?
Испортил девчонке жизнь и сам остался ни с чем!
Что теперь будет с ней, ты подумал?
Как она дальше будет жить?
С какими помыслами она пойдет по жизни и пойдет ли она, и жизнь ли это будет?
Побойся Бога, Ирод!!!
Да, нехорошо вышло, не по-людски.
Заставь дурака Богу молиться, так он и дров наломает, дубина!
«Почему так вышло?»
«Потому; что я дал волю своим чувствам!»
«Сколько раз я обидел бедную Мурзилку?!»
«А она все стерпела».
«Результат был известен заранее, ведь я сам решил показать ей Кузькину мать!»
«Зато я теперь знаю, что она меня любит!»
«Нет, погоди. Не любит, а может полюбить!»
«Хотя это-то я теперь знаю наверняка!»
«Теперь только осталось установить самую малость, что надо сделать, чтобы она меня полюбила!»
«И без этих, всяких инопланетных штучек, вроде полета к звездам!»
«Просто и сердито!»
«Буду делать так, как она захочет!»
2 сентября 1989 г.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«КОНЕЦ ПЕРЕСТРОЙКЕ!»
Я не стал выходить из машины, а лишь приоткрыл дверь.
Вышел мой личный шофер Василий Иванович и, встав около левого борта белой «Вольво», стал внимательно наблюдать за входом в институт.
Когда появилась Мурзилка, он быстро подошел к ней и очень вежливо, но настойчиво пригласил к машине.
Мурзилка ничего не поняла, но видимо посчитала, что с ней ничего не может случиться на виду у толпы праздношатающихся студентов и нехотя, но пошла.
Я выглянул из салона:
– Привет!
– Здравствуй… – нерешительно прошептала она, но я махнул ей рукой, приглашая в машину, а Василий Иванович, вежливо взяв ее за локоть, помог сесть.
После этого он закрыл дверь, не спеша обошел капот «Вольво», сел за руль и мы тронулись.
Мурзик все это время обалдело глядела то на меня, то на шведский интерьер, то на хорошо подстриженный затылок Иваныча.
– Где будем обедать? – спросил я и набрал запрос на клавиатуре компьютера, установленного напротив наших кресел.
На экране монитора появилась информация о посадочных местах в приличных ресторанах.
Василий Иванович нажал кнопку на своем компьютере и философично изрек:
– В «Национале»! Народа там сейчас мало и меню, кажется, неплохое…
На нашем экране появилось меню и, кивнув на его наличие, я обратился к Мурзику:
– Пообедаем в «Национале»?
Мурзик что-то элегантно и глубокомысленно промычала и, повинуясь ее приказу, Иваныч поддал газу.
– Иваныч, смотри не оторвись от сопровождения!
– Сегодня дежурит 35-й, а они лихие ребята!
– Они там на Лубянке все лихие, но движение сегодня тоже!..
Но я опасался напрасно, и к «Националю» мы подъехали одновременно с черной «Волгой», и вышли мы из машин одновременно.
Я помахал ребятам из КГБ и они начали решительно рассекать перед нами толпу фарцовщиков, жаждущих добычи.
Ведя под локоть Мурзика, я почувствовал, что она вся в напряжении, и с усмешкой подумал, что это у нее скоро пройдет.
У входа в ресторан нас уже ждал метрдотель и проводил к забронированному мной из машины столику в тихом углу зала.
Усевшись, я протянул Мурзику меню, а метру сказал: