Я перебил автоматчиков, но проворонил очередной налет авиации! Уж я им задал! Наверное перещелкал целую воздушную армию, но пока я с ними канителился, автоматчики опять подползли, а защищать стены было уже некому и они просочились вовнутрь.
Мне понадобилось полчаса, чтобы очистить все помещения от нападающих, потом я дал Мурзилке бластер и велел ей пулять плазмой по кругу и отпугивать немцев, сам стал методично прочесывать квадрат за квадратом территорию Москвы на предмет уничтожения вражеской техники.
Здесь к нам наверх поднялись капитан, опер, Сенцов и молодой.
– А где политрук? – прокричал им я.
Капитан безнадежно махнул левой рукой и я заметил что правая у него вся в крови и висит плетью.
– А остальные?
Капитан тяжело уселся рядом со мной и стал шарить по карманам что-то ища.
– Остальные то как? – переспросил я.
– Остальные! – вдруг закричал опер. – Остальные, говоришь? Таню Синичкину, санитарку, помнишь? Так ее вместе со всеми ранеными сожгли! Всех! Заживо!..
Его, видимо, контузило и у него начался припадок. Сенцов с молодым схватили его и с трудом усадили на битый кирпич.
– Значит, говоришь, заживо? – тут у меня самого нервы не выдержали и я заорал: – Шлем! Мать твою! Ты можешь бить по площадям?
На экране забрала появилась надпись: «МАКСИМАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ ПОРАЖЕНИЯ – 100 КВ. М»
– Хорошо! А максимальная дальность?
Надпись сменилась: «МАКСИМАЛЬНАЯ ДАЛЬНОСТЬ ПОРАЖЕНИЯ – 5 ТЫС. КМ»
– Тоже неплохо! А ну-ка, дай мне, карту Берлина с русскими надписями. А ну, где здесь Имперская. Канцелярия? А ну-ка давай причешем их поганые улицы! За девочку Таню!..
…Когда уже половина центра Берлина было в руинах, я вдруг почувствовал, что на голове у меня что-то происходит.
Пять минут – и все было кончено… Шлем, чемодан, пушка и Мурзилкина стрелялка рассыпались в прах и развеялись по ветру.
Подсуропил мне это второй интеллект. Я встал, отряхнулся, оглядел своих товарищей по оружию и сказал:
– Капитан! У тебя нет лишнего автомата?..
…В голове гудело. И еще очень хотелось пить. Надо было сменить диск у автомата. Какое же дерьмо этот ППШа! Говорят лично товарищ Сталин утвердил к нему диск вместо рожка! Вот бы дать ему, сволочи, во время боя набить патронами этот его любимый диск! Лучше конечно было сразу ему дать и набить!
Нас загнали в какое-то подземелье, а патроны-то кончались, и гранат осталось мало.
Я до того устал, что мне было все равно, но вот Мурзилка – она-то за что страдает? Из-за моей глупости и эгоизма. Правда держалась она отменно и лишь один раз тайком всхлипнула…
Вот они опять лезут. Подпустить поближе и в упор. Ни-зя! Они ведь могут гранатой. Большой такой, с длинной деревянной ручкой. А у меня тоже есть граната! И у Мурзилки есть граната! Даже две! Умрем тяжело, но достойно! Как в кино! А вот хрен им по всей деревне!
– Мурзилка, где там наш кулон? Доставай его и дави, пока не улетим отсюда к чертовой матери!
Последняя очередь уходит в неизвестность, потом две гранаты. Последнюю мы кладем рядом на кирпич и, если кулон не сработает, рванем ее!..
Я до сих пор не знаю, решился бы я рвануть под собой гранату, но кулон сработал! Мы полетели куда-то вниз и упали, к счастью, на песок, в большую яму, оказавшуюся строительным котлованом.
Ярко светило солнце, чирикали воробьи и, главное, выстрелов не было слышно. Ни одного – вот уже целых пять минут.
Мы с трудом и с большим энтузиазмом выбрались наверх и очутились среди белых новеньких панельных пятиэтажек.
Ура! При Сталине хрущевок не строили. Еще раз – ура!
– Хиппи проклятые! – услышали мы противный старческий голос сзади нас. – Совсем стыд потеряли! Уже среди бела дня по стройкам шляются, ироды проклятые! А ну, брысь отседова!
Голос принадлежал бабке – Божьему Одуванчику. И даже берданка у нее имелась!
– Бабулька! Милая! – заулыбался я и развел руки вширь. – Хорошие мы! Мы заблудились и упали в твою самую глубокую яму в мире. Пожалей нас и отпусти с Богом!
Бабка с недоверием посмотрела мне в глаза и молвила:
– Хорошие, говоришь? Заблудились? Врете вы все! Вы свою сучью свадьбу справлять здесь задумали. Знаю я вас!
– Да нет! Мы случайно упали и совсем вдребезги разбились. Чем ругаться, лучше бы показала, где можно умыться и почиститься!
Видок у нас был конечно еще тот. И, видимо, это все-таки убедило бабку, что мы не до конца врем.
В бытовке у нее нашлись даже нитки, и мы с трудом, но все же привели себя кое-как в порядок и даже на халяву попили крепкого чайку с баранками.
Сердечно распрощавшись с бабой Дуней, мы вышли за ворота и оказались посреди мирной и в том прекрасной Москвы.
– Я надеюсь, что наши приключения окончены, и мы дома? – спросила Анжелка и вопросительно посмотрела на меня.
– Я тоже надеюсь, но давай лучше проверим, а то опять что-нибудь произойдет.
– Лучше не надо.
– Вон, гляди киоск Союзпечати!
– А у меня есть денежка, – радостно сказала Мурзилка и показала на ладошке невесть откуда взявшуюся пятнашку.
Я походкой мультимиллионера продефилировал к киоску и барским голосом спросил:
– Сегодняшние газеты есть?
Киоскерша не отрывая глаз от «Здоровья» махнула рукой:
– «Правда», «Коммерсант», и «Московские новости».
«Коммерсантъ» разлился бальзамом по моей израненной душе, но денег на него вряд ли хватало бы, и я взял «Правду».
Мы, как заправские фанаты «Спринта», крадучись отошли в сторонку, и я с непередаваемым трепетом раскрыл такую родную большевистскую врунью!
Во всю первую полосу аршинными буквами было набрано:
«Очередной визит в США Президента СССР тов. Хрущева Н. С. и министра обороны тов. Жукова Г. К.»,
а выше стояло число: 2 сентября 1969 года!
Май 1991 г.