Он ещё раз сверился с расчётами. Ну, машина, не подведи. Он встал в самый центр платформы переноса, на которой красовалась надпись «Меловой период». Сглотнул, зажмурился и нажал кнопку «Пуск».
К динозаврам!
Смотри, куда прёшь!
Раптор подпрыгнул на кладке. Ему показалось, что в ухо ему залетела пчела и жужжит там. Он тряхнул головой, но звук по-прежнему его преследовал. Ови тихо сопит рядом – он тоже уснул. Мамы нет. Да что за писк? Яйцо трескается?
– Мальчики! Мальчики! Проснитесь! – явственно услышал он наконец.
На Раптора упала тень, которой в это время суток тут быть не должно. И тогда он окончательно проснулся.
– Да очнитесь же вы! Эй! Тревога! – продолжал пищать голосок.
Тень. Это значит, рядом с кладкой находится кто-то очень большой. Это уже не тревога, это катастрофа! Так и есть. Они проспали какого-то хищника в два раза больше них, и тот уже рядом, буквально нависает над ними.
Но, слава великому светилу, это оказался не хищник. Раптор выпрыгнул из гнезда – и вовремя. Он приземлился под ноги Трицератопсу Топсу.
Тот увлечённо разгребал рылом песок, и уже подкопал их кладку.
– Эй! – Раптор толкнул Топса ногой. Тот поднял морду – и, испуганно хрюкнув, отскочил на своих четырёх коротеньких толстых ножках.
– Господи! Нельзя же так пугать! – выдохнул Топс.
– Тут не место для игр! Ты чуть яйцо не раздавил!
Наконец-то и Ови проснулся и тоже выскочил из гнезда. Чуть собственную смерть не проспал. Если бы Топс наступил на Раптора, это ещё могло бы закончиться благополучно, но Ови он бы точно раздавил*[1]. Ови мельче Раптора, хоть они и одного возраста.
– Ты что творишь? – Ови тоже пнул Топса. – Полгнезда нам перерыл.
– Я вас не заметил! Вы хоть бы знак какой поставили.
– Чтобы нас нашли?
– Да вы сами разберитесь, что вам нужно – чтобы вас нашли или, наоборот, не нашли?
Можно было бы объяснить Топсу, почему они не поставили предупредительный знак, но Трицератопс с трудом понимает и более очевидные вещи.
– Ты и так знаешь, что мы тут. Не первый раз приходишь.
– Да забыл я, честно!
– Дорогу домой-то помнишь? Вот и иди.
Топс раздул своё жабо. Покачал массивной головой. Понятно: он прикидывает, каким может быть исход схватки, если она случится. Переломать эти тонкие ноги вполне в его силах. Но клювы, клювы… Они попортят ему шкуру. Бодрствующий Овираптор – совсем не то, что спящий.
Трицератопс, наконец, развернулся и потопал к зарослям, сопя и увязая ногами в песке. Даже со спины было понятно, что он зол и обижен. Раздутое жабо топорщилось вокруг шеи, будто он натянул на неё надувной спасательный круг, в котором ему трудно дышать.
– Ой, даже если бы и растоптал несколько яиц… – прошипел он. – Моя мама говорит, что этим я оказал бы вашей мамаше услугу. Ей и вас-то не прокормить, тонкошеих обормотов. Сколько у вас там их? Десять? Ещё десять лишних ртов.
Через долю секунды он ощутил на своей шкуре частые удары четырёх ног.
– Маму нашу не трожь!
– Идите обратно в гнездо, наседки, – пыхтел Топс, – а то ваших братишек солнышко напечёт, и они сварятся.
Тут он был прав.
К счастью, все десять яиц были целы.
– Интересно, а кто нас разбудил? Ты слышал этот голос? – поинтересовался Раптор.
– А был голос? – удивился Ови.
– Это я кричала, – сказал кто-то рядом.
До Мелового периода не подкинете?
Машина стала издавать мелодичные сигналы, на платформе начали сменять друг друга цифры. Замерцали лампочки. Альберт В. закрыл глаза и приготовился. Кажется, воздух стал более влажным и в нём различаются ноты свежей листвы и чего-то неизведанного, о чём он совсем скоро узнает. Машина замолчала. Повисла тишина. Очень многозначительная тишина.
1
Здесь и далее под знаком «*» мы будем приводить Комментарий Учёного К этому Утверждению (поскольку их будет ещё много, далее везде сокращённо «КУ-КУ»).