– Ну! – нетерпеливо приказал охотник.
Ему не по себе было от этого тяжелого взгляда, с безмолвным вопросом устремленного прямо ему в глаза.
Зверь неожиданно подался вперед, открыв для выстрела всю переднюю половину тела.
Винтовка в руках человека стала медленно опускаться… «Стоим тут как два дурака», – пришло ему в голову. Чтобы освободиться от упорного взгляда буна, он на мгновение отвел глаза. Ему вдруг ясно представилась та страшная высота, где они оба находились – впервые взглянувшие друг другу в глаза человек и зверь. Кругом – холодная пустота и смерть.
Ему вдруг показалось нелепым, что сейчас он выстрелит в того, другого, который смотрит на него сверху.
– Глупости все это! – внезапно обозлился он сам на себя. – Козел и козел!..
Винтовка опять взлетела кверху.
Это порывистое движение спугнуло зверя. Бун стремительно повернулся, чтобы прыгнуть вверх по круче, и подставил при этом под мушку левый бок.
Охотник выстрелил в тот миг, когда задние копыта зверя отделились от камня.
Бун взвился высоко над скалой, перевернулся в пустоте – и головой вниз ринулся в бездну.
Охотник не видел этого: он наклонился лицом вперед, чтобы удержать равновесие после выстрела.
В следующий миг тело мертвого зверя с размаху смело его в пропасть.
Наутро, встревоженный долгим отсутствием товарища, пожилой охотник отправился его разыскивать. Привлеченный бешеным визгом и шумом звериной драки, он спустился на каменистое дно глубокого ущелья и своим появлением спугнул стаю красных волков.
На месте их пира валялись дочиста обглоданные кости каменного козла вперемежку с костями человека.
Рябчик
Быль
С профессором Виктором Степановичем – знаменитым охотником на рябчиков – познакомился я в прошлом году в Свердловске. Мы вместе отправились на охоту. С нами был еще племянник профессора – Арсений, юноша лет двадцати.
Дичи нашли много. Нам захотелось прожить в лесу несколько суток. Вопрос был в ночевке: палатки с собой у нас не было.
Виктор Степанович сказал:
– Есть тут невдалеке охотничья избушка. На Студеном ключе. Чего лучше?
Мы запрягли лошадь. На Студеный ключ приехали уже в полной темноте.
Избушку отыскали с трудом: она была мала, мала до смешного. Ее крыша еле доходила мне до плеч. Окон и трубы совсем не было. Дверь была ростом с окно.
Пока Арсений возился с лошадью, ходил за водой, мы с Виктором Степановичем собрали дров и разложили огонь в чувале. Чувал похож был на первобытный камин: камни навалены без особого порядка; над ними в крыше зияла дыра.
Дым сейчас же наполнил избушку. Запершило в горле, защипало глаза. Пришлось лечь плашмя на нары. Всего и было в избушке – чувал да нары от стенки к стенке, у самой земли.
Прошло минут десять, и огонь прогрел камни. Дым потянуло вверх.
Через час, плотно поужинав похлебкой из дичи и напившись чая, мы легли спать. Уютно потрескивал огонь в чувале, за стенкой спокойно позвякивал колоколец стреноженной лошади. В избушке было тепло, даже жарко.
Я проснулся от тишины. Мороз. Темнота. И какое-то смутное беспокойство: слишком уж тихо.
Огонь потух. Сквозь черную дыру в крыше с черного неба пристально смотрели звезды. Холодные звезды. Была глубокая осень. Последние листья опадали с деревьев.
Что же такое? Отчего так необычайно тихо? Чего не хватает?
Ах да: лошадь, колоколец! Надо разжечь дрова в чувале, пойти взглянуть.
Рядом Виктор Степанович быстро поднялся и зашуршал одеждой.
В это время неожиданно раздалось громкое фырканье, потом тревожное ржание, потом тяжелый поспешный топот стреноженной лошади.
Ясно было: животное чего-то напугалось. Ржание и топот быстро приближались.
– Арсений, вставай! – крикнул Виктор Степанович.
Через полминуты мы все трое с ружьями выскочили из избушки.
Лошадь стояла у самых дверей. Ее большое тело чернело в темноте. Животное дрожало мелкой дрожью. Испуганно фыркало.
– Давайте разожжем огонь, – предложил я, – выясним, что ее напугало.
Арсений уже нырнул в избушку, разжег там огонь и скоро принес горящую головню.
Освещая землю, мы пошли по следам лошади. Следы подвели нас к самому берегу Студеного ключа и остановились. Тут было много натоптано.
Кругом – ни звука. Высокой горой чернел лес на том берегу ущельица.
Мы вернулись.
Решено было привязать лошадь вожжами у двери, а самим сидеть в избушке и поддерживать большой огонь – «на страх врагам».
Так и сделали.