Иногда считают обязательным присутствие в произведении героев другой национальности, утверждая, что это помогает отразить реально существующую общность интересов всех народов, населяющих нашу страну. Но видеть только в этом интернационализм того или иного писателя — значит понимать его ограниченно.
О распространённости этого однобокого понимания интернационализма свидетельствует и история написания поэмы «Ильдар», отразившаяся в черновых записях Джалиля. Первоначально писатель собирался сделать Арслана, одного из главных героев поэмы, русским. Однако в дальнейшем он отказался от этого замысла, так как его выполнение потребовало бы изменения сюжета поэмы. И оттого, что Арслан остался татарином, поэма не перестала быть интернациональной. Об интернационализме судят не по тому или иному образу, той или отдельной ситуации. Интернационализм, являясь составной частью мировоззрения художника, должен выражаться в авторской концепции. Так, Горький интернационален не только потому, что упоминает татар, армян, белорусов, цыган, его интернационализм — в гуманистическом духе всего его творчества. Интернационализм должен составлять пафос всей образной системы произведения. Он в концепции мира, человека, истории.
Интернационализм М. Джалиля явился результатом развития татарской литературы, результатом развития всей татарской истории.
Революционные бури XX века способствовали выходу татарского народа на просторы исторического творчества. Татарская культура росла и мужала, всё более тесно сближаясь с культурами других народов — поволжско-приуральских, восточных и западных, азиатских и европейских. Опыт Востока и Запада, Европы и Азии подтверждал важность преемственности и бесценность нового. Можно сказать, что смысл переживаемого татарским народом в XX столетии великого исторического возрождения и заключается в приобщении к мировому прогрессу. Татарская культура, издревле знавшая многообразие ценностей Востока и Азии, открывала и открывает мир мировой художественной мысли, идя по пути сближения с другими национальными культурами, используя их опыт в своих национально-самобытных целях.
Объёмное мышление, всегда присущее Джалилю, в военные годы в творчестве поэта обогатилось новыми чертами. И главная из этих черт — представительство от имени человечества. Собственно политические цели сохраняются, но вперёд выходят мысли о защите судеб рода человеческого.
Так широко до войны Джалиль не мыслил. Новое понимание национальных и всеобщих интересов народов созрело в событиях всемирного значения, в мировой войне против коричневой чумы, воюющей и со своим народом, и другими народами мира.
В этой войне единство литератур народов Советского Союза окрепло, закалилось, было скреплено кровью. В борьбе с врагом, несущим гибель всем людям, вместе с писателями русского, башкирского и других народов, погибли татарские литераторы А. Алиш, А. Кутуй, Н. Баян, Ф. Карим, X. Рахман, X. Вахит, И. Шафи, М. Вадут, Р. Ильяс, Д. Фатхи, М. Гаяз и другие.
Новое в художественном историзме Джалиля выразилось не только в осмыслении общих целей, исторических аспектов войны, но и в той связи личного с общечеловеческим, всемирно-историческим, которая составляет суть философии, духовно-нравственных ценностей и поэтики моабитских тетрадей.
Программным в этом смысле представляется стихотворение «Дороги». Первые его строфы говорят о судьбе лирического героя, о его личных по характеру думах и чувствах.
Поэт вспоминает прощание с подругой, уход в армию. Но вот незаметно подготовленный переход. Вновь повторяется «Дороги, дороги!», и поэт вырывается на большой исторический простор.
Бесчисленны дороги, на которые вступают борцы за гуманизм. Для Джалиля дорога началась от деревушки Мустафино, дороги других пролегли от тысяч других селений и городов. Людские судьбы, знаменитые и безвестные, встают перед взором моабитского узника.