Центром разысканий стала Казань, нити сходились к Гази Кашшафу. На его авторитет, честность и добросовестность, на его труд полагались те, кто становился обладателем новых сведений о поэте и связанных с ним событиях — и сотни добровольных помощников по всей стране, и писатели, ставшие друзьями поэта в Москве (К. Симонов, И. Френкель, Ю. Корольков, а также С. Кристи, Л. Шилов), в Ташкенте (И. Забиров).
Своим биографом Г. Кашшафа сделал М. Джалиль. Известно, что на войне возможность гибели осознавалась весьма ясно. Мысли эти приходили и к М. Джалилю. 20 марта 1942 года, посылая Г. Кашшафу 11 стихотворений, М. Джалиль рассказывает о своей жизни, об отправлении на фронт, добавляет: «Ты был и остался самым сердечным, близким и заботливым другом моим. Ты в такие трудные мои дни поддержал меня дружескими искренними письмами, заботился о моём творчестве, о книге и моей семье... В случае моей гибели я целиком всё моё творчество доверяю тебе. Завещаю, что всё, что я творил при жизни, целиком передаётся под твой контроль, под твоё покровительство и заботу... Я от (из) части пришлю официальное завещание такого содержания» 1. В письме от 27 мая 1942 г. Джалиль действительно прислал «Завещание». В это же время он пишет жене. Амине-ханум, большое письмо, где размышляет о жизни, о том, что на войне смерть недалека, о судьбе поэта. В «Завещании» М. Джалиль достаточно подробно пишет о том, что надлежит сделать Г. Кашшафу в случае его гибели: собрать его произведения, напечатанные и рукописные, письма, дневники, издавать их под его редакцией, с его комментариями. Поэт просит всех помогать Г. Кашшафу в исполнении его завещания 2. Кашшаф издал «Моабитские тетради» (1953), подготовил совместно с А. Джалиль трёхтомное, а затем и четырёхтомное собрание сочинений.
Но, пожалуй, главным делом его стал поиск друзей и товарищей поэта по 1920-м, 1930-м годам, его соратников по борьбе с гитлеризмом.
Появление в печати произведений М. Джалиля, присвоение ему звания Героя Советского Союза заставили заговорить тех, кто долгие годы молчал. Молчал так долго, что стали возникать сомнения: быть может, участники антифашистской акции полностью уничтожены. «Действительно, — пишет Г. Кашшаф, — многие патриоты, боровшиеся вместе с Мусой в одной организации, погибли, а оставшиеся в живых оказались в различных республиках. В плену многие ходили под чужими фамилиями, вернувшись на родину, они восстановили настоящую. Это затруднило поиск. Тут сказались и последствия культа личности, породившие настороженность у тех, кто побывал в плену» 1. Соратники Джалиля писали письма, но с большим запозданием. Так, Ф. Султанбеков отозвался в 1959 г. В 1957 г. пришло письмо Р. Хисамутдинова, которого Г. Кашшаф считал погибшим (на основании рассказов Г. Фахрутдинова). И уже в 1957 году выходит в Казани книга 2 Г. Кашшафа, где прослежен путь поэта от Марьино, от Малой Вишеры, от Волховского фронта, от 2-й Ударной армии с её горестной судьбой до лагерей (их было множество), до фашистской тюрьмы Моабит, до тюрем в Шпандау, в Дрездене, до тюрьмы Плетцензее. Жизненный путь поэта всё больше уточняется, обследуются тюрьмы, всё более обоснованными становятся перечни его соратников, устанавливаются и имена тех, кто оказался предателем. Выходят новые дополненные и заново выверенные исследования Г. Кашшафа. Их существенно дополнила работа Ю. Карчевского и Н. Лешкина 3, обративших особое внимание на роль гестапо в раскрытии патриотической деятельности организации в лагерях и батальонах, установивших, что некоторые из предателей и изменников, погубивших М. Джалиля и его товарищей, впоследствии перешли на службу к новым хозяевам, пришедшим на смену гитлеровскому гестапо.
Серьёзно дополнили сведения о патриотической организации, о соратниках М. Джалиля воспоминания итальянского антифашиста Р. Ланфредини. Памятуя об удачном творческом поиске К. Симонова, татарский поэт Ш. Маннур поехал в 1958 г. в Берлин, познакомился с пастором Г. Юрытко, навещавшим заключённых в тюрьме Шпандау. Пастор помнил и М. Джалиля, и других узников. «Я помню ещё поэта Мусу Джалиля, — писал он. — Я посещал его как католический священник, приносил ему для чтения книги Гёте и научился ценить его как спокойного благородного человека. Его товарищи по заключению в военной тюрьме Шпандау очень уважали Джалиля... Как рассказывал мне Джалиль, он был приговорён к смертной казни за то, что печатал и распространял воззвания, в которых призывал своих земляков не сражаться против русских солдат» 1. Слова эти — из статьи Л. Небенцаля, немецкого журналиста, также познакомившегося с Г. Юрытко и внёсшего большой вклад в исследование истории провалившейся гитлеровской затеи с легионами, в изучение биографии М. Джалиля. Пастор Г. Юрытко показал книги из числа тех, что он давал читать узникам. Л. Небенцаль нашёл в «Божественной комедии» адрес итальянца Р. Ланфредини, списался с ним. Р. Ланфредини рассказал не только о последних месяцах, но и о последнем дне М. Джалиля и его товарищей по борьбе. Рассказ таков: