Выбрать главу
О перо, остриём пашню сердца взрыхли И засыпь семена, чтобы дружно взошли.
И как только исчезну я с лона земного, Из души прорастёт погребённое слово.
Песня отчих ночей в этом слове живёт, Сила страсти моей в этом слове живёт.
Это слово слезой оросит сновиденья, Для влюблённых раскинется бархатной сенью.
Если путники ночью собьются в пути, Вырежь сердце и пламенем путь освети.
Скажет странник, увидя огонь в непогоду: «Это он... он оставил светильник народу».
(Перевод Н. Беляева)

Перед нами типичные «джалилевские» строки, «джалилевское» стихотворение. Точнее говоря, М. Джалиль писал как Дэрдменд, в русле Дэрдменда. В истории татарской поэзии — Дэрдменд звезда первой величины, Тукай же — гений животворящий, всеохватывающий. М. Джалиль увлёкся именно ярким выражением одной черты. У Тукая он подхватывал нить за нитью по мере своего роста, а у Дэрдменда поначалу взял всё. Но, всё взяв, он всё озарил идеей революционного обновления. Эта поэзия напоминает бунтарство. Но — поэзия, опирающаяся на прошлое и глядящая вперёд. Это не гисианизм.

Резко отграничивает раннее творчество Джалиля от «гисианизма» и интимно-любовная лирика. «Гисианистские» мотивы в любовной лирике (например, у Такташа) обычно сводятся к варьированию тех же чувств отчаяния, безнадёжного бунта и тоски. У Джалиля же лирика интимно-любовная чаще всего говорит о сильных и радостных чувствах.

Большинство интимно-любовных стихотворений Джалиля также осталось в его рукописных тетрадях. Н. Юзеев отмечает: «В эти годы среди писателей был распространён взгляд, что „век любовной лирики уже прошёл“» 1. Вполне вероятно, что в тот период, когда с большой остротой осознавалась общественная значимость литературы, интерес к любовной лирике падает. Во всяком случае, любовных стихотворений в эти годы в газетах и журналах почти не отыскать.

Любовная лирика Джалиля также носит следы традиционности, которая прежде всего сказывается на формальных сторонах лирических стихотворений — на ритмике, рифмовке, на стилевой окраске. Она отражается и на самом содержании некоторых стихотворений. Поэт пишет в них о любви возвышенно, но отвлечённо. Любимая и любящий — своеобразные идеальные герои, чувствующие так, как это положено героям классической поэзии Востока. Но, несмотря на некоторую экзальтированность и возвышенность чувств, воспеваемых поэтом, эти стихи полны обаяния, пронизаны глубокой верой в красоту и торжество любви.

Преклонил колени, — Ты мимо прошла, ___Не поняла... В слезах я ждал, Ты далеко ушла, ___Не пришла...
(«Не пришла», 1923)

Любовь, о которой рассказывает поэт, сжигает, любящий гибнет от неразделённой страсти.

Плачу, тоскую по взгляду, посмотри! Пожалей, подойди, руку дай! От любви стал рабом, с лица свежесть сошла, Посмотри, погляди на бледные щёки! Стенаю от желания увидеть тебя...
(«Раб любви», 1920)

Наряду со стихами, которые не связаны с современностью и действительными переживаниями поэта, в его творчестве появляется и интимная лирика, продиктованная реальными чувствами и мыслями. Среди этих стихотворений много наивных (тут-то ясно видишь, что поэту в ту пору пятнадцать — семнадцать лет!), но написанных своими словами, о своих собственных чувствах. Вот «Воспоминание» (1922):

В солнечные, весёлые дни Вспомнишь ли, Гайша? Встретив меня, Посмотришь ли на меня, Гайша?..

В стихотворении «В памяти» (1922) Джалиль рассказывает, как они, собравшись с друзьями, ходили за цветами, как играли, веселились, пели песни.

вернуться

1

Юзеев Н. Поэмы Мусы Джалиля. Казань, Изд-во Казанского ун-та, 1960, с. 43. (На татарском языке.)