В «Тезисах» ни слова не говорится об освоении опыта классической литературы. Явно из пролеткультовских программ позаимствовано требование «неразрывно связать литературу и всё искусство с производством, с производительными силами» (пункт четвёртый). Воздействие Пролеткульта ощущается во всей фразеологии Тезисов, хотя в них и провозглашается, что «Октябрь» далёк от замыкания в рамках какого-либо «изма», способного нарушить идеологическое единство.
Близость к новым течениям русской литературы литературно-художественных объединений Татарии не случайна. Программы «Октября» и «Сулфа» («Сул фронт» — «Левый фронт», созданный А. Кутуем по примеру «Лефа» по выходе его из «Октября») схожи с декларациями русских литературных групп. «Татарские литературные объединения (или группы, кружки) были организованы как бы по примеру групп, появившихся в то время среди русских писателей. Эти объединения выпускали манифесты, декларации, частенько похожие на подобные документы русских писателей» 1, — писал Г. Халит. Конечно, дело здесь не в подражании. Перед татарскими писателями в те годы возникало много тех же вопросов, которые стояли и перед русскими. Одинаково складывалась литературная обстановка. И вполне понятно, что, решая те или иные эстетические задачи, татарские художники обращались к опыту русских литераторов.
Все эти литературно-художественные организации Татарии сыграли немалую роль. Известный критик тех лет Г. Тулумбайский (1900–1939), заявляя, что «Октябрь» и «Сулф», возникшие «без ясного плана, без знания дороги», «как малярики, действовали беспорядочно, шли то туда, то сюда и быстро исчезли... без шума пропали» 2, был вряд ли прав. Татарское литературоведение последних лет единодушно в признании определённых заслуг этих организаций. Но бесспорно и то, что задачи, которые ставились ими перед писателями, никак не увязывались с критериями художественности, они не были порождены родной почвой.
В это время происходил крутой поворот во всей татарской литературе; он сказался не только на поэзии Джалиля, но и на творчестве многих татарских писателей. Внимательно наблюдая за развитием молодой татарской советской литературы, Г. Ибрагимов писал 10 января 1924 года в газете «Татарстан»: «В татарских журналах, выходящих в Москве, Казани, Уфе, в их литературных отделах печатается множество произведений молодых писателей, которые стараются по-молодому чисто, сильно показать жизнь рабочих и крестьян... изобразить борьбу пролетариата против чёрных сил, стараются, расставшись с гнилым идеализмом, увидеть мир по-марксистски ясно...
Если говорить о методе их произведений, то они в большинстве идут путём реализма... Наряду с реализмом действуют символизм, футуризм, имажинизм. Футурист Кутуев делает первые шаги. Но ноги его ещё не окрепли. Кави Наджми попытался двигать вперёд имажинизм, но повернул назад. Это течение у нас или мертворождённое, или потому, что оно искусственно пересажено на татарскую почву, не прижилось, увяло в нашем литературном саду. Что бы ни было, и это течение показало свою слабость. Символизм думает крепнуть и цвести... поэт этого направления, талантливый, сильный Такташ, занимает в нашем литературном мире особое место...» И далее Г. Ибрагимов советует единственному талантливому представителю символизма (в татарском литературоведении до сих пор продолжаются споры о раннем творчестве Такташа, — на мой взгляд, он не был никогда символистом) Хади Такташу: «Такташ, вам одно лишь слово: нужно сжечь все мосты! Для того чтобы очиститься от буржуазного и мелкобуржуазного рванья, надо целиком уйти в пролетарскую идеологию, стать вровень с рабоче-крестьянской массой, нужно там, в этом море жизни, добывать дорогие литературные изумруды».
1
Халит Г. Из опыта изучения татарской советской литературы. — Совет эдэбияты, 1955, № 11, с. 107. (На татарском языке.)
2
Тулумбайский Г. На фронте художественной литературы. Казань, Таткнигоиздат, 1926, с. 12. (На татарском языке.)