Надо помнить, что Великая Отечественная война — это не просто схватка страны с гитлеровской Германией. Годы войны — так она была тяжела, так долга, так глубоко вовлекла в себя советских людей — стали этапом в истории страны, её народов. Война — эпоха в истории общественного самосознания, в истории духовного развития народов.
Известность к М. Джалилю приходит мгновенно. Всенародный резонанс — непрерывные публикации, конференции, вечера поэта — объясним. Боль войны не была избыта; миллионы продолжали ждать — и те, кто получил похоронку, и те, кому сообщили о без вести пропавшем, и те, кому было ведомо, что их мужья, отцы, дети узнали и плен, и лагеря. Джалиль явился к читателю не только примером героизма. Он сверкнул искрой надежды — и на казавшееся невозможным счастье встречи, и на грезившуюся радость весточки. Военные грозы отбушевали, но лихие ветры продолжали сотрясать страну. В прошедших грозах безвозвратно и бесследно исчезали люди, но всё же изредка они возвращались. Стихи Джалиля прозвучали вестью о победе человека над фатумом, над самою смертью. Люди той поры знали слепую беспощадность времени, они могли сразу представить цену, которой оплачены джалилевские строки. Джалилевские беды были по тому времени просто неодолимы: не в силах человеческих вычеркнуть из биографии плен, лагеря, невозможно превозмочь связанное с ними недоверие. А вот победил же он их! В этом было указание на избавление от продолжавших кровоточить роковых утрат.
Всенародный резонанс публикации, порождённый поэтически мощным напоминанием о победах, об утратах и бедах военных лет, был подкреплён ещё одним важным обстоятельством: высокое благородство, трагический гуманизм поэзии и схватки поэта с поистине фатальными обстоятельствами оказались созвучны эпохе нараставшего общественного подъёма. Оказалось нужной та человеческая личность, которая достаточно широко выразила себя даже в нескольких стихотворениях первой публикации. Личность сложная, обременённая несчастьем, горем великим, но не утерявшая ни доверия к миру, к людям, ни волевой собранности. Стихотворения явили героя, но не с плаката, не с пьедестала, он — вровень с читателем. Горе не сломило его, он остался человеком безоглядной открытости. Джалиля не покидает самообладание, в жесточайшей ситуации он сохраняет ощущение блага бытия, остаётся полноценной личностью: он полон забот о семье, о дочери; в ожидании казни способен завязать новую дружбу. Это личность жёстких общих правил, но он не скован ими и, искренне раскрываясь миру, людям, бытию, обретая с ними гармонию, набирается энергии, жизнестойкости.
Вот этот сплав идейной твёрдости с философской широтой взгляда на бытие, патриотической целенаправленности с богатством духовной жизни, непреклонной волевой устойчивости с гармонией душевного лада, преданности воюющей отчизне с широтой восприятия истории и мира — они и обусловили необыкновенно сердечное восприятие строк Джалиля в месяцы и годы нараставшего общественного подъёма. В его поэзии предстал человек, возмужавший на войне, расставшийся с недавними прямолинейностью, наивностью, выходящий к мудрости. Менялась страна и люди. Война обострила духовно-нравственные процессы предшествующих десятилетий. Стране нужна была инициатива. Нужны были простор и деятельность. Однако существовало и окаменевшее неприятие перемен.
Время возвращения М. Джалиля к читателю отмечено чертами жёсткой противоречивости. Позади, но совсем невдалеке, была война. Ещё восстанавливались города, ведь в иных не осталось целого дома. Десятки тысяч деревень встретили мир в землянках. Пустыми ещё с тридцатых годов стояли многие сёла и там, куда не дошли фашистские танки. Жилось бедно, подчас просто нищенски скудно. Между тем в эти же годы осваивается атомная энергия, взмывают первые ракеты, которые вскоре понесут в небо спутники. В это время «всё более ощутимо давало себя знать противоречие между тем, каким стало наше общество, и прежними методами руководства. Продолжались злоупотребления властью, нарушения социалистической законности. Были сфабрикованы „ленинградское дело“, „дело врачей“. Короче говоря, недоставало подлинного уважения к народу. Люди самозабвенно работали, учились, рвались к новым знаниям, мирились с трудностями и нехватками, но чувствовали, что в обществе накапливается и тревога, и надежда. И всё это захватило общественное сознание вскоре после смерти Сталина» 1. Люди, богатырски расправившие плечи в послереволюционные годы, узнавшие значение совместного труда, изведавшие великую победу над страшным врагом, одолевшие холод и не раз и надолго приходивший голод, люди, знавшие, что это их стараниями страна раз за разом выходит из, казалось бы, непреодолимых ситуаций, отходили душой от военных бедствий, оживали, набирались уверенности. Стране памятен тот ветер перемен, он стал приметен и ранее, а в начале пятидесятых он уже набирал силу. На XX съезде были подвергнуты критике культ личности и его последствия, особенно в сфере социалистической законности. Происходило восстановление норм демократии, реабилитация репрессированных. «Были сделаны попытки сломать утвердившиеся в 30–40-х годах командно-бюрократические методы управления, придать социализму больше динамизма, подчеркнуть гуманистические идеалы и ценности, возродить творческий дух ленинизма в теории и практике» 2. Развитие общества в указанном направлении не прекращалось, но было осложнено трудностями и субъективными, и объективными, трудностями и собственными, и лежащими в сфере мировых процессов.
1
Горбачёв М. С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. Доклад на совместном торжественном заседании ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвящённом 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции, в Кремлёвском Дворце съездов, 2 ноября 1987 г. М., Политиздат, 1987, с. 27.