Татарская древняя и средневековая поэзия вообще почти не знала пейзажа, замыкаясь в кругу проблем морали, нравственности, философии, религии. Лишь в XIX–XX вв. в ней пробуждается внимание к окружающей человека природе. По-настоящему широко пейзаж вместе с новым, более глубоким мироощущением входит в татарскую поэзию прежде всего благодаря Г. Тукаю, М. Гафури, X. Такташу, X. Туфану, С. Хакиму.
В тридцатые годы Джалиль также создаёт ряд пейзажных стихотворений: «Звёзды» (1936), «Облако» (1936); во многих его произведениях встречаются зарисовки природы — «Парная яблоня» (1937), «Следы лыж» (1936), «На ржаном поле» (1937). Особенностью пейзажа Джалиля является его подвижность, изменчивость. Поэт обычно берёт одно явление (наступление вечера, дождь и т. п.) и показывает его в развитии.
От строки к строке он полнее раскрывает увиденное, идёт вслед за изменениями в природе. Вот как пришёл на поля дождь (одноимённое стихотворение, 1937):
В произведениях, где вводятся картины природы, наиболее сильно сказалось влияние фольклора. Следуя традиции татарского народного творчества, Джалиль, давая небольшие пейзажные зарисовки, обращается к устойчивым образам (ветра, листка и т. п.).
В этом стихотворении (1939) нам всё знакомо по народным песням: и весенний ветер, и листок дерева, приносящий привет от любимой, и поклонение любимой, и радостное желание любить, творить. Но в то же время для Джалиля важны именно его чувства, его настроения.
Ещё в середине двадцатых годов Такташ, после увлечения модными в то время литературными течениями, круто повернул к народному творчеству. Его поддержал ряд поэтов. Позднее, на рубеже двадцатых — тридцатых годов, к фольклору обращаются и многие другие писатели. Выступление А. М. Горького на Первом съезде советских писателей подкрепило эту тенденцию. Тридцатые годы стали не только для татарской, но и для всех литератур народов СССР эпохой овладения богатствами народного творчества.
Принципиальной основой поворота к народному творчеству явилось стремление быть ближе к народу, к крестьянам и рабочим. Этот поворот привёл к некоторому обновлению литературы. Однако та бесспорная истина, что художественная литература использует традиции не только фольклора, но и национальной и мировой классики, подчас предавалась в эту пору забвению. А это приводило к сужению эстетического кругозора, к ограничению творческих возможностей писателей.
В тридцатые годы появилось огромное количество стилизаций под фольклор. Их создавали Н. Баян, Ф. Карим, Ш. Маннур, К. Наджми, А. Кутуй, X. Туфан, А. Исхак, С. Хаким, М. Садри, А. Юнус.
Стилизация явилась одним из способов овладения изобразительными средствами фольклора, и с этой точки зрения обращение к ней было вполне оправданным. Однако преобладание в литературе стилизаций, которое наблюдалось в те годы, свидетельствовало о серьёзном неблагополучии в литературе, о нарушении её связи с действительностью.
Среди произведений тех лет было много подделок под фольклор. М. Джалиль, рецензируя сборник «Советские песни», отмечал, что некоторые вошедшие в него песни «не народные, а подделки... Множество песен является грубой фальсификацией, — видно, что составители сами придумали их и внесли в сборник как народные» 1. Джалиль требовал отказаться от искажения народных песен. Впоследствии, в 1940 году, в докладе на общем собрании татарских писателей, поэт вновь обратит внимание на нетерпимость искажения фольклора. Молодой писатель Н. Зариф написал «Хитрости Джанбатыра и Бикбатыра». «Автор очень просто понял свою задачу: бери какую-нибудь народную сказку и переложи её сюжет стихами! Автора совершенно не интересует художественная ценность произведения и его идейная направленность. Нужно пресечь эту игру с народными сказками, искажение их художественных особенностей, протаскивание халтуры под видом подражания народной сказке» 2.
1
Джалиль М. Всерьёз взяться за собирание советского фольклора. — Коммунист, 1934, 20 мая. (На татарском языке.)
2
Джалиль М. В борьбе за высокое качество. — Совет эдэбияты, 1941, № 1–2, с. 110. (На татарском языке.)