Джалиль прибыл на Волховский фронт незадолго до катастрофических событий. Его письма конца мая и начала июня, вероятно, доставлялись уже самолётами, которые пытались помочь окружённой армии, поддерживали некоторое время с нею связь.
Сохранились свидетельства о работе и жизни редакции «Отваги». Л. Шилов нашёл корректора газеты А. И. Обыдену. Она вспомнила, что деревня Огорелье была в 30 км от Любани. В её памяти сохранился М. Джалиль. Она помнит, что он научил их набирать берёзовый сок, собирать клюкву. Когда сотрудники нашли как-то крупу, они «сварили её в соку берёзы. Получилась очень хорошая, сладкая каша. Муса был человеком, легко переносившим трудности, умевшим приспосабливаться к тяжёлой жизни» 1. А. И. Обыдена запомнила и другое. «Вчера ночью, когда все спали, а я ожидала полосы с машины, — повествует она, — вернулся с передовой Джалиль и зашёл к нам в палатку. Тяжёлые впечатления отогнали от него сон. Читал мне свои стихи, вначале по-татарски, а когда я сказала, что звучат они очень мелодично, но непонятно для меня, он тут же начал переводить их на русский язык. Стихи очень нежные, ласковые. В основном лирика. Потом рассказывал о своей жизни, которая в детстве была довольно-таки тяжёлая, о своей первой любви, о горячо любимой дочери Чулпан» 2. В «Отваге» прошли три месяца жизни М. Джалиля. Скульптор Е. Вучетич считал, что поэт опубликовал в газете около десяти стихотворений. Полный комплект газеты доселе не найден.
Редакция газеты «Отвага» почти месяц работала в условиях полного окружения.
Оставшиеся в живых сотрудники редакции (А. И. Обыдена, Л. Моисеев, Н. Родионов, А. Кузьмичёв и др.) рассказывают, что, несмотря на тяжёлое положение, газета всё же выходила. Кончился бензин, печатали вручную. Последний раз «Отвага» вышла 21 июня. «Связи с частями уже не было. Бой шёл вокруг. 22 июня редакция двинулась по направлению к Мясному бору (это было единственное „окно“ в окружении. — Р. Б.). На третий день из 24 человек, составлявших к тому времени штат редакции (включая шофёров и двух бойцов охраны), из окружения вышли только трое.
22 июня Джалиля не было в редакции» 3.
Может показаться невероятным, но последующие дни жизни М. Джалиля восстанавливаются достаточно последовательно. Погибла не вся армия, уцелели и солдаты и офицеры. И это были солдаты и офицеры одной армии, одной судьбы — месяцы голода, отчаяния и возмужания, неистовой схватки с врагом и безмерного желания выйти из окружения. Они узнавали друг друга. Они запомнили эти чудовищные месяцы и дни.
По письмам, по свидетельствам встают наиболее зримо, подробно три встречи с М. Джалилем. Об этих встречах поведали Н. Паньков, С. Ганеев, А. Русских. Все три эпизода рассказывают о попытках прорваться из окружения, о жестоких боях. Каждый из рассказчиков считал, что именно в этом, виденном им, бою и был ранен М. Джалиль; им памятны и перестрелки, и разговоры. Каждый убеждён, что именно он, увлекаемый боем, видел раненного на поле боя М. Джалиля. Р. Мустафин вспоминает, как, работая с Гази Султановичем Кашшафом над совместной книгой, они «долго думали, на какой же из этих трёх версий остановиться». Остановились они «на третьей, потому что она основывалась на словах самого поэта» 1. Речь идёт о рассказе С. Ганеева: по его словам, М. Джалиля во время прорыва ранило осколком в левое плечо и выбросило взрывной волной из редакционной машины. У М. Джалиля, по его рассказу и по воспоминаниям других, левая рука висела на привязи, на груди — бугорок — шрам пулевого ранения, была повреждена левая ключица. По мнению Г. Кашшафа и Р. Мустафина, обстоятельства эти соответствуют стихотворению «Прости, родина!». Поэт пишет, что ему отказал пистолет, что руки его были полумертвы. При таких обстоятельствах он был пленён.
1
Мустафин Р. По следам оборванной песни. Москва, Известия, 1974, с. 67. В этой книге Р. Мустафин сумел уточнить многие данные, собранные Г. Кашшафом, поделился новыми сведениями, собранными в поездках по стране, в ГДР, ФРГ. Ему удалось наново обозреть весь жизненный путь М. Джалиля — с детства до Оренбурга и Казани, Москвы, путь на фронте, по лагерям и тюрьмам вплоть до гильотины в Плетцензее.