Восстановить картину первых страшных дней плена помогает поэзия Джалиля.
В моабитских тетрадях немало стихотворений датируется июнем и июлем, а также августом — октябрём 1942 года, отражает впечатления этих месяцев. Это «Песня девушки», «Платок», «Прости, родина!», «Воля», «Лишь была бы волюшка», «Лес», «Пташка», «Красная ромашка», «Соловей и родник», «Праздник матери». Но ни одно из них не говорит прямо о тяжёлом пути по лагерям, ни одно не рассказывает о дневной жаре, голоде, холоде ночей, массовой гибели товарищей. Родина — вот о чём думает и пишет поэт. Он лишился матери-родины. Родина потеряла своего сына. Образ родины по-новому встаёт в строках Джалиля. К ней, милосердной, ласковой и в то же время величественной и требовательной, обращается поэт в самые тяжёлые часы своей жизни:
В оригинале это звучит как просьба о прощении за то, что «это тело» не осталось лежать на поле боя. Плоть его оказалась способной ослабнуть от ран, но мысли и чувства его свободны.
Честь страны, её свобода для поэта дороже его собственной жизни.
Каждая строфа стихотворения не только раскрывает новые грани характера поэта, она также и глубоко «фактична»: за ней стоят конкретные эпизоды из жизни Джалиля.
И вот поэт в плену. Он знает, что тут нет его вины, но ему всё равно тяжело.
Все этапы переживаний Джалиля, минуты, часы пленения изображены в этом стихотворении, в нём как бы на наших глазах происходит становление Джалиля-борца. От отчаяния из-за того, что он не погиб, поэт переходит к осознанию необходимости жить ради продолжения борьбы.
Тоска по отчизне терзает поэта. Возникает болезненно-реальное чувство утери чего-то почти предметно-ощутимого (стихотворение «Воля»).
Поэт как бы в горестном недоумении. Но разгадка проста.
Раздумывая о себе, своей жизни, вспоминая прошлое, всматриваясь в будущее, Джалиль вновь и вновь возвращается к мыслям о родине. Вероятно, только теперь, когда он оторван от неё, он столь остро постиг, насколько всё в нём связано с отчизной. Поэт спрашивает:
и отвечает себе:
В плену «раб, бездомный и униженный. Без отчизны и воли — я страдалец. Если бы и были живы отец и мать, моё место сейчас было бы за порогом дома. И я всё равно был бы сиротой. Участь моя подобна судьбе израненной собаки», — горестно пишет Джалиль («Воля»).
Родина будет вновь с ним тогда, когда он поднимется во весь рост, сбросит оковы и возобновит схватку с врагом. Каждый новый день поэт встречает с единственной надеждой — придёт воля, придёт время боя:
1
Это четверостишие даётся в подстрочном переводе. Подстрочные переводы даются вследствие того, что точных и равно художественных переводов джалилевских стихотворений немного. А важна бывает и мысль, и образ, и детали, они воссоздают джалилевский мир.