Муса Джалиль. Личность. Творчество. Жизнь

В минуты сжигающей сердце тоски Джалиль приходит к мрачному неверию в любимую. Всё будет забыто: любовь, счастье, которое их окружало.

Жизнь моя перед тобою наземь
Упадёт надломленным цветком.
Ты пройдёшь, застигнута ненастьем,
Торопясь в уютный, тёплый дом.

В воображении М. Джалиля разворачивается реалистически выписанный сюжет.

На свиданье с кем-то в день осенний
Ты пойдёшь, тревожна и легка,
Не заметив горького мгновения,
Хрустнувшего под ногой цветка.
В тёплом доме спрячешься от стужи
И окно закроешь на крючок.
А цветок лежит в осенней луже,
Навсегда забыт и одинок.

В поэзии М. Джалиля соседствовали всегда достоверные, подтверждаемые свидетелями факты и чисто восточная образная условность, позволяющая идти от самого себя — к человеку, от индивидуальности — к горизонтам. Цветы украшали жизнь женщины, цветы приносил ей и он, он стремился и сам дарить ей красоту и нежность.

Будет забыт, заброшен цветок — будут забыты любовь, любящий. Доверие, вера, вся красота мира исчезнут, значит, предуказана и его судьба.

Сгинет сердце, лаской не согрето,
Отогрев, исчезнет без следа.
А любовь,
_________признанья,
___________________клятвы... Это
Всё как есть забудешь навсегда.

(«Ты забудешь». Перевод М. Петровых)

Нежная любовь, ассоциирующаяся в сознании поэта с образом цветка, будет втоптана в грязь. Это пишет тот самый поэт, который в первых военных стихах провозглашает, что он идёт защищать «родину и любимую».

Дело не в том, что любимая недостойна его, — так складываются обстоятельства, так жестоко испытывает их судьба:

Быть может, годы будут без письма,
Без вести обо мне.
Мои следы затянутся землёй,
Мои дороги зарастут травой.

Быть может, в сны твои, печальный, я приду,
В одежде чёрной вдруг войду.
И смоет времени бесстрастный вал
Прощальный миг, когда тебя я целовал.

Так бремя ожиданья велико,
Так изнурит тебя оно,
Так убедит тебя, что «нет его»,
Как будто это было суждено.

И Джалиль, хотя и сочувствует любимой, но не может не сказать:

Уйдёт твоя любовь.
__________А у меня,
Быть может, нету ничего сильней.
Придётся мне в один нежданный день
Уйти совсем из памяти твоей.

И лишь тогда, вот в этот самый миг,
Когда придётся от тебя уйти,
Быть может, смерть тогда и победит,
Лишит меня обратного пути.

Волшебный талисман любви перестанет действовать, потеряет силу. И тогда придёт уныние, слабость, отчаяние, а вместе с ними и смерть. Поэтому умоляет поэт беречь чувство: без её любви не станет и его.

Солдатский путь извилист и далёк,
Но ты надейся и люби меня.
И я приду: твоя любовь — залог
Спасенья от воды и от огня.

(«Любимой». Перевод И. Френкеля)

Джалиль, оторванный от родины, поставленный совсем в иные условия, чем те, в которых находилось большинство советских поэтов, сумел высказать мысли каждого солдата.

Есть ещё один оттенок в мире эмоций М. Джалиля. Он его сам осознаёт, сам видит — это погружённость в размышления, раздумья, здесь воспоминания сливаются с воображаемым.

Неволя! Истомила ты меня,
Не отличаю дня от ночи.
Мою надежду, сердца страсть
Темница тягостная точит...

Ждёт виселица каждый день меня,
Я к ней всё ближе с каждым утром.
Вся жизнь моя отныне — лишь в мечте,
Отрада — в сне, тяжёлом, смутном.

Явь отражается в тяжёлых предчувствиях, в горестном осознании участи своей и участи своей любимой, которой жить без него. А то, что именуют жизнью — любовь, радости, встречи, — лишь в мечте.

И редко сквозь решётку луч зари
Пройдёт сюда с теплом, с участьем.
Тогда мне кажется: ко мне пришло,
Платком накрывшись алым, счастье.