… Сидели долго. Ужасно долго. Целый час или два. Целых сто лет! Зловеще гудели в ядовитых листьях заблудившиеся осы. Среди влажной травы и корней что-то хлюпало и шевелилось. Кожа горела, будто ее искусали тысячи москитов.
А крокодила не было.
Компания начинала скучать. Первым откровенно и громко зевнул и почесался Саня Волков. На него зашипели, но уже не сердито, а по привычке. Саня хотел огрызнуться. И тут на берегу появился…
Нет, не крокодил.
Появился давний недруг всей компании Толька Самохин. Толька шагал к ручью со свитой адъютантов младшего и среднего возраста. Видимо, они возвращались с киносеанса из клуба.
На Тольке были восхитительные клеши с малиновыми обшлагами и серебряными пуговками. Ни подворачивать, ни мочить их Самохин, конечно, не хотел. А пройти по жердочке он не решился бы и под угрозой пистолета. Поэтому он выразительным кивком подозвал свиту, и голоногие адъютанты привычно подняли своего предводителя на руках. Затем вошли в воду.
Наверно, в давние времена доблестные воины так носили через реки своих императоров. По крайней мере Толька вполне чувствовал себя императором.
У Джонни даже сердце заболело от жгучего желания. Как он молил судьбу, чтобы кто-нибудь из адъютантов поскользнулся или запнулся! Позднее он узнал, что этого же всей душой желали и его друзья.
И судьба сделала им подарок. Маленький адъютант с медными веснушками на круглых щеках (он держал левую ногу предводителя) ойкнул и схватился за колено: видно, неловко ступил. Отпущенная Толькина нога стукнула его но спине. Второй адъютант у правой ноги от неожиданности сбил шаг и запнулся. Идущие сзади по инерции надавили на передних, равновесие нарушилось, чьи-то руки сорвались, и его высочество Самохин с плеском и высокими брызгами рухнул в ручей.
Перепуганная свита выскочила на берег и обалдело смотрела на упавшего с высот повелителя.
Толька несколько секунд сидел молча и даже как-то задумчиво. Из воды торчала его голова, плечи и облепленные мокрыми клешами колени.
– Ой, – вдруг негромко сказал Самохин. – Ой-ей, – повторил он тоненько и почти со слезами. – Ой-ей-ей-ей! ..
Он завозился, баламутя воду, зашарил под собой, осторожненько встал (ручьи бежали с него) и еще раз ойкнул. Одной рукой он держался за то место, на котором сидят, а в другой сжимал острый каменный осколок.
Видимо, на этот камень он крепко сел при падении.
– Паразиты, – жалобно сказал Самохин и пустил осколком в адъютантов. Не попал. Те стояли молчаливые и подавленные. Особенно веснушчатый адъютант. Всем своим видом он говорил: "Хочешь – казни, хочешь – милуй".
Самохин не стал казнить. Держась за раненое место, он прошел сквозь ряды свиты и двинулся к откосу. Он дал понять, что не желает иметь никакого дела с такими остолопами. Пусть ищут другого командира. Его подданные вздохнули и побрели следом.
Компания разведчиков давилась от восторженного хохота. Они зажимали себе рты, показывали друг другу кулаки, но смех прорывался, как пар из-под крышки закипевшего чайника.
Борька Дорин, слегка отдышавшись, сказал шепотом:
– Он когда заойкал, я думал, его крокодил ухватил…
Смех грянул в полную силу.
– Ну тихо вы! – с досадой крикнул Джонни. – Будто детский сад в цирке! Спугнете ведь!
– Да кого же теперь спугивать? – возразил Сережка. – Самохин его еще раньше напугал. Во как плюхнулся!
Но Джонни не хотел так легко отказываться от охоты на крокодила.
– Самохин! – презрительно сказал он. – Будет крокодил бояться какого-то Самохина… Он, может, сейчас как раз принюхивается к его следам, чтобы поймать и закусить. Вот возьмет и вылезет…
Эта мысль показалась довольно здравой. Всем, кроме Сани Волкова. Тот заговорил, что зря только время теряют, лучше бы купаться пошли. Но он подчинился большинству, когда все решили посидеть в засаде еще полчаса.
Однако не прошло и двух минут, как воздух будто просверлился от оглушительного визга.
Сначала никто ничего не понял, просто все схватились за уши. Потом сообразили, что визжит Вика. Решили было, что к ней вплотную подобрался крокодил и показал свою страшную улыбку. Схватились за оружие. Но крокодила не было. И скоро выяснилось, что на ногу Вике прыгнул маленький лягушонок – из породы травяных лягушек, что живут в сырых зарослях.
– Тьфу! – в сердцах сказал Джонни и первым выбрался из кустов. Он бросил копье, наклонился и уперся ладошками в колени. Будто от усталости. А на самом деле, чтобы не увидели, как его коленки прыгают от пережитого ужаса. Сердце тоже прыгало.
Из засады вылезли сердитые Дорины, а за ними Вика – тоже сердитая и очень красная.
– А чего! – сказала она. – Конечно! Он вон какой скользкий и противный!
– А крокодил?! – яростно спросил Борька Дорин. – Он что, мягонький и пушистый, как плюшевый мишка?
– Если ты от лягушонка так вопишь, то что будет при крокодиле? – поддержал его Стасик.
– Никакого крокодила здесь уже нет, – мрачно сообщил Сережка, выбираясь из колючек. – Если он и был, то сейчас чешет отсюда во все лопатки в Африку. После такого визга! Я сам-то чуть не рванул куда глаза глядят.
– Только время загробили, – заключил Саня Волков.
– "Время, время! " – огрызнулась Вика. – Дрожишь над своим временем, будто министр или академик.
– Время – деньги, – глубокомысленно ответил Саня.
Джонни перестал вздрагивать, распрямился и начал вытряхивать из спутанных волос листики и колючки. Он понял, что приключений не будет. Охота кончилась.
Охота и в самом деле кончилась бы, но через два дня опять был обнаружен след. Один-единственный, не очень четкий, но, без сомнения, свежий. Видно, крокодил на этот раз полз по траве и лишь случайно, один разик, ступил на песок.
След увидели Дорины, которые возвращались домой из-за оврага.
– Все ясно, – с усмешкой сказал Серега. – После Викиного визга он притих на два дня, а теперь опять ожил.
Но остальные были настроены серьезно.
– Что будем делать? – озабоченно спросил Борька Дорин.
– По-моему, это ночное животное, – сказал Стасик. – Следы обязательно утром обнаруживаются, после ночи…
– Ну уж спасибочки, ночью я в засаду не пойду. Меня тетка потом живьем съест, – заявила Вика.
– И не ходи, – сказал нетактичный Саня Волков. – А то опять заверещишь…
Вика замахнулась, и он отскочил.
– Ночью никого не пустят, – рассудительно заметил Сергей. – А если сбежим, сами знаете, что будет.
– Разик-то можно, – нерешительно сказал Джонни.
– А если с первого разика не получится?
– Надо способ придумать, чтобы точно получилось, – сказал Борька Дорин.
– Кто знает, как ловят крокодилов? – спросил Стасик.
Оказывается, знали многие. Саня Волков сказал, что, как только крокодил вылезет на берег, надо посветить ему в морду фонариком. Он сразу же ослепнет и обалдеет. Тут его и хватай!
– Вот и хватай, – сказал Сережка. – А мы посмотрим, как у тебя получится. Это тебе не котеночек.
– Кроме того, надо дождаться, чтобы вылез. А если не захочет? – сказала Вика.
– А я знаю, я читал! – подскочил Джонни – Это на реке Амазонке индейцы так аллигаторов ловят. Слушайте…
И он рассказал об удивительном способе. Самый ловкий и вертлявый индейский воин берет заостренный с двух концов метровый кол и идет на берег, туда, где должны быть аллигаторы. И начинает всячески кривляться, приплясывать – дразнить крокодилов. Крокодилы смотрят, смотрят на это безобразие, а потом… Ведь и у аллигаторов бывает конец терпению. Один из них выбирается на берег и широко раскрывает пасть, чтобы разом выяснить отношения с танцором. Вот тут-то и надо изловчиться: вставить поперек пасти кол! После этого крокодил никуда не денется – привязывай к колу веревочку и веди добычу хоть в зоопарк, хоть домой, хоть в Академию наук.
Такой способ охоты сначала всем понравился. Но Сережка деловито спросил:
– А дразнить крокодила и вставлять кол кто будет? Ты, Джонни?
– Везде я да я! – обиделся Джонни.
Тогда Стасик Дорин вспомнил, что читал в журнале "Знание – сила" про охоту на африканских крокодилов. Эти симпатичные животные имеют странную привычку: в воду они возвращаются по тому следу, который оставили, когда выползали на берег. Туземцы это знают и ждут, когда крокодил выберется из реки. Потом ставят на его пути острый нож – лезвием вверх. Глупый крокодил ползет обратно и сам распарывает себе брюхо.