Недоумевая, Олег пробился к лестнице, где его встретил командир.
— Приветствую, мой лейтенант, — сказал Сухов.
Приглаживая усы, де Лавернь хмыкнул и ответил:
— И тебе привет… корнет!
Насладившись выражением Олегова лица, лейтенант расхохотался.
— Королевская охота была удачной, — объяснил он, посмеиваясь, — тебя резко повысили, минуя чины капрала и сержанта! Виват король!
— Виват! — искренне рявкнул Олег. Стало быть, врут о неблагодарном Людовике!
— Вива-ат! — взревела мушкетёрская братия.
— За это дело не грех и выпить! — воскликнул Жан-Арман дю Пейре,[68] коренастый гасконец, бывший до того единственным корнетом в роте.
— Рири! Жеже! — зычным голосом воззвал сам маркиз де Монтале, в кои веки показавшийся перед мушкетёрами. — Выкатывайте бочонок анжуйского!
Анри Матье и Жерар Туссен исполнили приказ с большим воодушевлением, и вскоре живительная струя пролилась в подставленные кубки, чаши, а то и в оловянные миски.
— Вечно он меня опережает! — пожаловался Ярослав. — Пробую догонять — куда там! Угонишься за таким!.. Ваше здоровье, господин корнет!
— Это дело! — крякнул Жак де Террид, прикладываясь к сосуду. — Капрал пятьсот ливров получает, сержант — семьсот, а корнет — тысячу!
Дохлебав, он поспешил за добавкой, но ему не досталось — что такое бочонок для полусотни здоровых лбов?
— Выпей за меня, — сказал Сухов, протягивая огорчённому Жаку свою чашу, — меня капитан зовёт.
Повинуясь приглашающему жесту Жана де Берара, Олег поднялся по лестнице, впервые попадая в приёмную. Прикрыв за собою дверь, маркиз тяжело прошёлся по кабинету и облокотился о краешек новомодного бюро из орехового дерева.
— Послезавтра, — веско начал он, — мы выступаем в поход. Однако вам, господин виконт, и вашему другу барону приказано задержаться.
— Могу ли я поинтересоваться, кем именно?
— Скажем так, этого хотят и в Лувре, и в Люксембургском дворце. Достаточно?
— Вполне, мой капитан.
— Сути того, что вам предстоит, корнет, я не знаю, но одно могу сказать точно: задачу перед вами поставят зело трудную и опасную. Лично мне не выпадало подобного испытания, но я знаю нескольких достойных людей, которым высочайше поручали… мм… задания известного толка. Одни заслужили почёт и славу, другие… Другие сгинули без следа.
— Я предпочитаю почёт и славу, — тонко улыбнулся Сухов.
Коротко хохотнув, де Монтале наклонился к нему и сказал:
— В таком случае, господин виконт, отправляйтесь домой и ждите гонца. Как только выполните дело, вам порученное, догоните нас. Рота на марше двигается весьма неспешно. Лишь бы было кому догонять!
— О, мой капитан, кто только меня не преследовал! Сколько было жаждущих пустить мне кровь! И ничего, жив пока.
— Тогда удачи вам, корнет!
Дома Олега ожидал ещё один сюрприз — в гости явился Робер-Арман Дешамп дю Сарра, племянник графа д’Арси. Хромая, он вышел навстречу и развёл руками:
— Батюшка ваш не стерпел, — сказал он, — велел найти вас да узнать, что да как. Вижу, что удача вас не обошла стороной, вы уже королевский мушкетёр!
— Берите выше! — торжественно сказал Ярослав. — Перед вами корнет роты мушкетёров!
— О-о! Граф просил, чтобы я передал вам вот это… — Робер-Арман отцепил от пояса увесистый кошель. — А от вас он ждёт письма.
— Мне надо было самому догадаться и отписать отцу, — покивал Сухов. — Когда вы обратно?
— Задерживаться не стану. Сегодня доделаю все свои дела, а с утра и отъеду.
— Располагайтесь! А я, с вашего позволения, возьмусь за письмо.
Чувствуя укор совести, Олег устроился за столом, вооружась пером, чернильницей и листом бумаги. Избегая некоторых имён и не слишком вдаваясь в детали, он описал свои приключения, нажимая на успехи, — пусть старику будет спокойнее, пусть погордится сыном!
Накатав целую страницу, Сухов присыпал бумагу песочком, смахнул его и скатал письмо в тугую трубку. Пончик, подойдя сзади, шепнул:
— Ярик говорит, что мы не едем в Ла-Рошель. А куда?
— Куда пошлют, Понч.
— А кто?
Олег молча, но выразительно возвёл глаза к потолку.
— У-у…
Отдав послание Роберу-Арману и лишний раз заверив того, что не претендует на замок и угодья в ближайшие лет двадцать, Сухов вернулся за стол. Устроился поудобнее — придвинулся к стенке, так чтобы комфортно было облокотиться о подоконник.
Олег думал о том, что к кочевой жизни он, конечно же, приспособится, чего уж там, но бесприютное существование «без определённого места жительства» определённо не для него. Спать, где положат, и есть, что дадут, — далеко не мечта всей жизни.
Вот и эта квартира на улице Старой Голубятни — надолго ли у него эта крыша над головой? Вернутся ли они сюда? Бог весть… Осада Ла-Рошели — это история долгая. Год как минимум.
— По-моему, это к нам, — сказал Пончик, выглядывая в окно.
Олег приподнялся со стула и увидел, что на улице перед домом Хромого Бертрана стоит молодой человек в простом платье буржуа, но с повадками принца крови. Это был Шарль-Сезар де Рошфор.
— Понч, будь другом, проводи человека.
— Слушаюсь, господин, — чопорно ответил Александр.
— Ох, кто-то щас получит!..
— Такова наша холопья доля.
Быков, валявшийся на кровати, фыркнул насмешливо.
— Не понимаю, — сказал он, — почему бы двум благородным донам не вздуть строптивого слугу?
— Да надо бы, — проворчал Сухов. — Распустились…
Де Рошфор поднялся по лестнице и у двери выразительно глянул на сопровождавшего его Пончика. Тот поджал губы и удалился в людскую.
— Господин виконт, — учтиво поклонился паж кардинала, — его высокопреосвященство желает видеть вас для приватного разговора.
— Когда?
— Немедля.
— Едем!
Олег и Яр живо оседлали коней и двинулись на улицу Вожирар. Гвардейцы, крутившиеся вокруг Малого Люксембургского дворца, уже не были для Сухова на одно лицо, кое-кого он знал лично, о похождениях некоторых других ему успели рассказать.
У парадного входа в кардинальскую резиденцию дежурил сам Луи де Кавуа. Судя по всему, капитан гвардейцев был в курсе событий и проводил Олега без задержки в ту самую каминную, где Ришелье принимал Сухова немногим ранее.
Монсеньор находился тут же, только не сидел у камина, как в прошлый раз, а нервно вышагивал от окна до гобелена на противоположной стене, отчего его алая сутана развевалась как знамя. Неприязненно оглядев вышитых на ковре борзых, кардинал разворачивался и устремлялся к приоткрытой раме, из-за которой доносился неразборчивый шум голосов и ржание коней.
— Вызывали, ваше высокопреосвященство? — почтительно склонился Олег.
— Да, господин виконт! — коротко кивнул кардинал. — И я, признаться, рад, что однажды… э-э… облегчил вам жизнь. Ныне я ожидаю подобного от вас, господин де Монтиньи.
— Всегда к услугам вашего высокопреосвященства.
Ришелье снова кивнул, складывая руки за спиной.
— Господин виконт, — начал он, — уверены ли вы, что повстречали в известном доме именно Мари де Шеврез?
— Ручаться бы не стал, монсеньор, поскольку никогда не видал эту особу ранее. Однако граф Холланд называл её Мари, а она сама упоминала супруга, называя того по-свойски Клодом.
Кардинал покивал.
— Вот что, сударь, — медленно проговорил он. — Я желаю поручить вам одно дело, настолько же опасное, насколько и важное. Объясню, почему именно вам. Вы — человек новый, хотя и успели нажить врагов. Известная нам обоим особа никогда вас не видела, хотя и знает о вашем существовании, а я не могу рисковать своими людьми, поскольку все они, так или иначе, известны Козочке.[69] По всей видимости, герцогиня не задержалась в Париже, однако у меня есть подозрения, что она тайно направилась в замок Дампьер, в своё родовое поместье. Вряд ли Дьявол надолго задержится там, а посему надо успеть её застать… Но дело вовсе не в мятежной герцогине. Ваше задание будет связано с другой женщиной, имя которой — Люси Карлайл. Леди Карлайл — непримиримый враг герцога Бэкингема и уже не раз исполняла мои, признаюсь, весьма щекотливые поручения. Вы покажете ей этот перстень, — Ришелье протянул Олегу массивную печатку с оттиском грифона, — и миледи поможет вам решить ту задачу, которую я перед вами поставлю. — Его высокопреосвященство задумался. — Ла-Рошель — это ключ ко всему югу королевства. Если мы не вскроем сей замок, то потеряем много земель. И тогда окружающие нас государи вцепятся в ослабевшую, обескровленную Францию, дабы растерзать её окончательно, растащить на куски. Герцог де Роган уже поднимал восстание в Лангедоке, однако все эти происки не будут ничего стоить, если мы возьмём Ла-Рошель, эту гугенотскую цитадель, столицу бесславного государства, которое не должно появиться на картах!
68
Много позже он, стараниями королевы, добавит к своему простонародному дю Пейре титул графа де Тревиля и станет капитан-лейтенантом роты мушкетёров.