— Я серьезен, милая герцогиня, — заверил Портос. — Как никогда.
«Герцогиня! — вскричал про себя д'Артаньян. — Вот так история! Положительно, тайн и загадок на меня свалилось больше, чем я того желал! Как бы не раздавило под этакой тяжестью! Но когда это гасконцы пасовали?!»
— Тс! — шепотом прикрикнула красавица. — Портос, вы, право, невозможны! Запомните же, что меня зовут Мари Мишон… Я — белошвейка, ясно?
Атос мягко произнес:
— Милая Мари, вам не кажется, что белошвейка, разъезжающая в карете парой, в блеске драгоценностей, все же рано или поздно наведет кого-нибудь на подозрения?
«Он чертовски умен», — великодушно отметил д'Артаньян. Красавица сделала гримаску, словно собиралась заплакать:
— Атос, Портос прав: вы сегодня положительно несносны. Я так привыкла к этой именно карете… Не хотите же вы сказать, что я должна была надеть рубище или что там еще носят настоящие белошвейки? Я и так оставила дома большую половину своих драгоценностей… В конце концов, Портос прав: вокруг нас лишь тупое простонародье, не способное думать и подмечать несообразности…
— Вы уверены, что среди них нет шпионов кардинала?
— До сих пор я не видела никого, кто подходил бы под это определение, — твердо заявила герцогиня.
Д'Артаньян прекрасно рассмотрел, что лицо отвернувшегося от него Атоса поневоле исказила страдальческая гримаса. Тем временем во дворе появились новые лица — двое всадников, по виду слуг, с двумя лошадьми в поводу. Судя по тому, как они остановились поодаль и терпеливо ждали, это были слуги двух незнакомцев со странными именами. Один из них глядел столь выразительно и покашливал столь демонстративно и нетерпеливо, что Атос в конце концов обратил на него внимание и скупым мановением руки велел подойти. Слуга что-то недолго шептал ему на ухо, а потом, вновь отосланный тем же красноречивым жестом, вернулся к товарищу.
— Поздравляю вас, друзья мои, — сказал Атос сумрачно. — Упомяни о черте… Рошфор ближе, чем мы думали. Он здесь, в «Вольном мельнике». Мало того, здесь и миледи…
— Черт меня раздери со всеми потрохами! — вырвалось у Портоса.
— Но позвольте, господа! — беспомощно воскликнула герцогиня. — Почему же я ее ни разу не видела?
— Потому что она не стала попадаться вам на глаза, — с безграничным терпением проговорил Атос. — Она умеет при необходимости оставаться невидимой…
— Слушайте! — пробасил великан Портос. — Может, это враки?
— Гримо не мог ошибиться, — лаконично ответил Атос. — Они здесь вдвоем…
— Атос, значит, их только двое?
— Портос, вы необычайно сильны в арифметике…
— А как же, у меня был учитель, — простодушно сказал Портос. — Вот что… Может, это и есть наилучшее решение проблемы? Мы дождемся, пока он выйдет, вызовем его и преспокойно проткнем… Каков бы он ни был, не в его характере бежать от вызова…
Какое-то время Атос, как показалось гасконцу, всерьез взвешивал это предложение.
— Нет, — сказал он наконец. — Неминуемо сбегутся зеваки, весь город, пойдут разговоры, кто-нибудь может узнать нас либо герцогиню… Лучше уж, Портос, предоставить все Богу… и тем, кого вы оставили на Амьенской дороге. Согласен, это несколько против правил чести, но, в конце концов, Рошфор служит человеку, который сам поставил себя вне правил чести, осмелившись покуситься на привилегии и исконные вольности дворянства, обращаться с дворянами, словно с тем двуногим скотом, что копается на полях… Пусть будет Амьенская дорога. — Его лицо на миг исказилось хищной гримасой. — И совсем хорошо будет, если миледи решит его сопровождать…
— Фи, Атос! — воскликнула герцогиня. — Все-таки это женщина…
— Милая Мари, — спокойно сказал Атос. — Женщина, которая так рьяно и упорно вмешивается в мужские дела, занимается мужскими делами, не должна протестовать, по-моему, если с ней решат поступить, как с мужчиной… Таково мое глубокое убеждение.
— И мое тоже, — прогудел Портос. — Женщина, ха! Нас с Атосом эта женщина вполне способна привести на плаху, да и вам, дражайшая гер… тьфу, Мари, она способна принести немало бед… Атос, вы мудры, как тот древний римлянин Сократ! Пусть все решает Амьенская дорога… к слову, не зря же я отвалил этим молодчикам пятьдесят пистолей своих собственных денег!