— Хватит… Хватит цифр… Слишком много цифр! — мямлил незнакомец, со всех сил прикрывая глаза.
Присев на одно колено, Эдвард положил руку ему на плечо, от чего он дрогнул, но, поняв, что опасность ему не грозит, принял прикосновение.
— Тише. Всё будет хорошо. Сосредоточься на моём голосе и не открывай глаза, — успокаивал он, медленно поднимая незадачливого незнакомца на руки. — Четыре минус три будет один. Два минус один будет один. Шесть плюс семь будет тринадцать, — и всё продолжал он в том же духе, пока хмыканье не прекратилось, и незнакомец, словно младенец, не заснул.
— Чего пялитесь?! Дел других нет?! — крикнул Ричард толпе, и та с характерным ей недовольным бормотанием рассосалась.
Нервно плюнув на землю, Ричард подошёл ближе и увидел, как Эдвард смотрел на него заботливым таким, словно мать, взглядом. От чего он на пару секунд притормозил, а затем, продолжив идти, обронил:
— Идём. У нас и так мало времени, чтобы просто стоять и смотреть.
Кивнув, Эдвард поднялся, нагнал его и, сравнявшись, молча шёл рядом, не сводя с неожиданного попутчика глаз ни на секунду.
— Ты знаешь, кто он? — спросил Ричард, не сбавляя темп, не понимая, чего он так пялиться.
— Он — это прошлая версия меня.
Капитан приподнял бровь.
— То есть?
— Незаконная генная модификация мозга, — ответил Эдвард коротко, но этого хватило, чтоб он замолк. Но неожиданно Эдвард продолжает. Несмотря на всю неприязнь этой темы. — Удивительно, что кто-либо вообще прибегает к такому сегодня. Разве не забавно, что, желая сделать его лучшим, они обрекли его на страдания?
— Люди на многое готовы в отчаянии, — ответил Ричард.
Он был по своему прав. Ведь эта сфера получила своё небывалое развитие именно благодаря отчаянию. Отчаянию тех людей, что, видя умирающий мир, в попытке отсрочить конец, развязали руки всем, кто мог дать хоть какое-то решение или временную заглушку. Не прогадали. Выиграли ещё пару сотен лет, без которых, возможно, человечество бы не выжило. Но вместе с тем, люди узнали и конец своих биологических возможностей, искусственное преодоление которых грозило им если не смертью, то вечным выживанием, где твоим главным врагом становился не мир, а ты сам. И лишь одни рождённые с абсолютного нуля создания были лишены этого.
— Да… Вот только они слишком заигрались. Не зря ведь слишком сильное совершенствование запрещено законам всех государств… — произнёс он, и его взгляд помрачнел. — … У всего есть своя цена. У него периодический психоз, у других, ещё более совершенных, что-нибудь по хуже.
— И какова цена нулевого поколения? — неожиданно даже для себя спросил Ричард.
Тот остановился, устремил свой взгляд в небо. И, немного подумав, ответил:
— Быть оружием в руках правых мира сего. Быть людьми, но в то же время не иметь с ними ничего общего. Быть идеальными, но в то же время призираемыми всеми. За то, что мы сделали.
Ричард замер, немного помолчал и сказал:
— Война давно ушла, сынок. О ней уже давно никто не помнит.
— Пока есть те, кто её видел и ещё живы, о ней будут помнить и призирать нас. Справедливо ли это к новому поколению или нет.
Устало вздохнув, Ричард подошёл и похлопал его по плечу, говоря:
— Что-то мы слишком разболтались. Давай быстрее отнесём его в медпункт и выпьем за всё хорошее против всего плохого.
— Ха! В таком случае платишь ты.
— Уже забыл о своём долге перед всем человечеством?
— О каком долге? Что-то не припомню подобного.
Лицо Эдварда засияло, от чего даже гранитная оболочка Ричарда на секунду стала не такой твёрдой. Но им нужно было продолжать путь. Отнеся незнакомца в ближайшую поликлинику, они отправились в бар, но по пути Ричард, как и говорил, отошёл к почтовому отделению, оставив Эдварда одного у фонарного столба. И это нечего, ведь он очень скоро вернулся. Но когда они уже собирались уходить, небо разверзлось рёвом подлетающего челнока с эмблемой белого черепа вороны на глянцево чёрной обшивке, что приземлился посреди улицы. Его внешний вид ни с чем не спутать… Наёмники. Да не абы какие, а очень дорогие. Люди настороженно отошли в сторону и уже готовились взяться за оружие. А вот Ричард и Эдвард решили отойти на окраину, откуда они могли наблюдать за всем из далека. Не прошло и мгновения, как дверца распахнулась вверх и из него вышла группа из шестерых облачённых в герметично боевые экзоскелеты наёмников, на поясе которых висели крупнокалиберные пулемёты. Удивительно, но перестрелка не началась. Те просто начали ходить и докапываться до всех с планшетами, на которых тут даже гением быть не нужно, чтобы догадаться, были их фотографии.