Резкий отпор со стороны Линя ошеломил Скотта. Очевидно, этот человек – не тот трусливый бюрократ, каким его он себе представлял. Скотт принялся тщательно обдумывать ответ, стараясь, чтобы в его словах был хотя бы оттенок искренности.
– Мир меняется. Утилизация – отрасль, находящаяся на подъеме, с перспективами в сотни миллиардов долларов. Возможно, от нее даже зависит судьба всего мирового промышленного производства. У Кремниевого Острова будет преимущество первопроходца. Вам менять стратегию куда проще, чем развитым странам, и вы можете действовать, не будучи стеснены политическими и законодательными ограничениями, с которыми приходится сталкиваться нам. Вам нужны технологии и современный менеджмент, которые позволят вам повысить эффективность и снизить загрязнения. В настоящее время Юго-Восточная Азия и Западная Африка – на пике популярности, сюда приходят многие компании и множество денег, все пытаются быстрее занять места. Однако я могу гарантировать, что условия, которые предлагает «ТерраГрин Рисайклинг», – самые лучшие. И мы никогда не забываем тех, кто помогает нам…
Скотт сделал ударение на «не забываем». Вспомнил чиновников с Филиппин, как те вовсю намекали насчет взяток.
Директор Линь не думал, что американец выскажется настолько прямо, безо всяких пустопорожних разговоров и неискренней вежливости, которых он по привычке ожидал. Задумался, приподнял пустой бокал, а затем поставил, приняв решение.
– Я рад, что вы столь откровенны со мной. Тогда я тоже все карты на стол выложу. Проблема здесь не в деньгах, а в доверии. Местные не доверяют даже приезжим китайцам, из других регионов, не то что американцам.
– Но американцы не все одинаковые. Как и китайцы не все одинаковые. Могу вам сказать, что вы не похожи на остальных.
Скотт решил использовать уловку, которая, по опыту, срабатывала в любой точке планеты.
Директор Линь уставился на Скотта, его пронизанные сеткой кровеносных сосудов глаза смотрели скептически. Он выглядел пьяным, но пьяным не был. Спустя некоторое время он хмыкнул и заговорил.
– Вы ошибаетесь, Скотт. Все китайцы одинаковы. И я не исключение.
Скотт удивился. Линь впервые назвал его «Скотт», а не «мистер Скотт». Однако следующий вопрос Линя удивил его еще больше.
– У вас есть дети? На что похож ваш родной город?
По своему ограниченному – но достаточному – опыту общения с китайскими мужчинами он привык, что разговоры обычно вращаются вокруг международной политики и глобальных трендов. Кто-то больше говорит о бизнесе, о религии и хобби говорят очень немногие. Но он ни разу не сталкивался с ситуацией, чтобы кто-то рассказывал о своей семье или спрашивал о семье Скотта. Китайцы, в его понимании, были прирожденными дипломатами – говорили о мировых проблемах и судьбах людей, но всегда избегали разговоров о своей частной жизни – жизни отцов, сыновей, мужей или братьев.
– У меня две дочери. Одной семь, другой тринадцать, – сказал Скотт, доставая из бумажника мятую фотографию и протягивая Директору Линю. – Старая фотография; все никак не поменяю ее. Я вырос в небольшом городке в Техасе, сейчас это почти что город-призрак, но были времена, когда в нем было здорово. Не видели фильм «Техасская резня бензопилой»? Похожий городок, но вовсе не такой страшный.
Скотт рассмеялся, а следом рассмеялся и Кайцзун.
Директор Линь покачал головой и вернул фотографию Скотту.
– Когда вырастут, разобьют многие сердца. У меня один сын, тринадцать лет, в школе учится.
Повисло молчание. Скотт кивнул, подбадривая Линя, чтобы тот говорил дальше. Если по правде, то он понятия не имел, куда их может завести такой разговор.
– Самая великая мечта для всех людей Кремниевого Острова – чтобы их дети уехали отсюда, чем дальше, тем лучше. Мы уже стары, не можем сорваться с места, покинуть родительский дом, но молодые – другое дело. Они – чистый лист бумаги, наполненный потенциалом к написанию новой картины. Этот остров безнадежен. Воздух, вода, почва и люди слишком долго были погружены в мусор. Иногда даже сложно сказать, что вокруг мусор, а что – нет. Мы полагаемся на мусор, дабы прокормить наши семьи, чтобы разбогатеть. Но чем больше мы зарабатываем денег, тем хуже становится окружающая среда. Все равно будто мы держимся руками за веревку, затянутую петлей на наших шеях. Чем сильнее тянем, тем тяжелее дышать. Но если отпустим, то упадем в бездонную яму внизу и утонем.