— Фу, чур не меня! — Валька неумело перекрестился. — Неужели белочка?
Между тем ноги обмякли и задрожали в коленках.
— Слава богу, до белочки ты еще не допился, — говоря так, дед неумолимо приближался.
Казалось, он даже ускорил ход. И он не переступал памятники, а проходил сквозь них. И вот тут-то Валька в полную силу ощутил весь ужас, да еще и холод августовской ночи, и сорвался с места и побежал прочь.
Едва различая дорожку, он несся сломя голову. Но вдруг дорожка кончилась, он по инерции перескочил через оградку и, уже плутая между могилами, наконец, споткнулся, больно ударив голень. И припал, вовремя подставив руки, на чью-то могильную плиту.
— Валька-у-у! Ва-алечкау-у! — плаксиво завыло в ушах голосом, похожим на материнский.
Он поднял голову и увидал, как в пяти шагах впереди степенно прошла мимо старушка со змеей плетеной седой косы, в ночной рубашке лунного оттенка с вышивками. Валька соскочил и опять побежал.
Почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем он снова упал.
— Ва-аля! Валя!
Он приподнялся и огляделся вокруг, но теперь никого не было, хотя прежний девичий голосок призрака с язвами на руках звучал прямо над ухом.
— Ва-аля? Почему? Почему ты мусорщик? Ведь ты же философ.
Он отмахнулся, как от назойливой мухи.
— Фигаро, Фигаро-о, Фигаро там, — пропел противный старческий голос и высказался: — Так он же не доучился!
"Надо срочно найти выход и бежать к сторожам", — подумал Валька, выпрямился и сделал шаг.
— От себя бежишь! — предостерег девичий голосок.
Чаша переполнилась. Все тело Валькино начало подрагивать. И Вальке вдруг стало стыдно за себя, он встряхнулся, похлопал ладонями по ушам, попрыгал.
— Если, как в феноменологии, — раздался голос деда с черными ямками, — вынести за скобки твое существование, то, быть может…
— Да что ты, Валечка? — перебила девушка с язвами на руках. Она шла уже наперерез странной, плывущей походкой. — Не бойся, мы тебе поможем. Что тебя мучает?
— Я знаю, что его мучает, — похвастал голос деда. — Ему все кажется, будто с момента икс он мог выбрать иной путь и не скатился бы до мусорщика на кладбище.
Девушка остановилась в пяти шагах. Валька ясно увидел, как она заморгала.
— Это правда, Валечка? Хочешь, вернем тебя в тот день?
Валя сел на холодную землю, слеза отчаяния защекотала щеку. Да, часто, уж больно часто ему казалось, что в тот день, скажи он "нет", все пошло бы иначе. И как это они догадались?
В несколько секунд основными кадрами непутевая жизнь промелькнула перед ним. Сначала МГУ, философский факультет, походы в общежитие, карты, пьянки, случайные птушницы, клевавшие не на его неказистую внешность, а на доброту и порядочность, пропуски лекций, двойка и отчисление. Потом армия, тяжелый кулак старшины, жестокие северные метели, долбление кучи ледяного угля, скупая слеза над материнскими письмами, добрый майор, распределение в штаб, пьяные прапорщики и вечно ноющая тоска. Затем возвращение, беззаботная жизнь, чудом найденная хорошая работа, подготовка к восстановлению в МГУ и она — роковая женщина. С нее-то и начинаются главные беды. Из-за нее он потерял работу и передумал продолжать учебу. Из-за нее жизнь превратилась в долгий кошмар. Все смешалось: безумная сексуальная страсть и звонки ее бывших поклонников, жгучая звериная ревность и постоянные стычки с рукоприкладством, царапины на лице и засосы на шее, бурные примирения с грязным сексом, бесчисленные фотографии каких-то мужиков из прошлого, бесконечные ее отлучки к подругам, и эти кристально чистые глаза невинного ребенка, и эта ее гениальная манера переворачивать простые вещи с ног на голову, и ее уговоры что-нибудь купить, и ее насмешки над томами Канта и Гегеля, и его многочисленные порывы уйти, и глупое, глупое дежурство у нее под окнами после мучительного расставания. Она, как ведьма, затягивала почти черными глазами, и он давал из себя лепить любые игрушки. С ней он начал выпивать почти ежедневно, по вечерам, пиво, а без нее — безудержно погрузился в водочное пьянство. И дальше — нудное одиночество, постоянные выпивки, случайные связи, вынужденное увольнение по собственному. И так по наклонной — каждый месяц новая работа, вечные посиделки со случайными алкашами, драки, приводы в милицию. Пока мать не устроила сюда, на Ваганьковское.
Но тогда, та роковая сука, она сказала, томно изогнувшись и козырнув глазками: "Я хочу с тобой жить. Оставайся у меня навсегда". И он, помешкав минуту, поддался. А если бы сказал "нет" и сразу ушел, порвал на этом, еще в самой завязке отношений, то потом не испортился бы, не опустился. Так он думал много раз.