Внизу просыпался город, ничем не отличимый от тысячи таких же маленьких провинциальных городков. Серые люди шли по белому, еще не затоптанному, не загаженному снегу.
— Со свиданьицем! — крикнула девушка.
Люди подняли к ней головы, кто-то даже остановился. Девушка приветственно подняла бутылку и отпила из горлышка.
Вечером на козырьке перед окном загорелась реклама. Виден был только верхний край букв — непонятные крючки и загогулины. Они заливали потолок и стены комнаты мигающим неоновым светом.
Девушка уже одолела первую бутылку и принялась за вторую. Она сидела перед телевизором, слушала городские новости и передразнивала деревянного местного диктора с неистребимым провинциальным говором. Прослушав очередную новость о зимовке коров или премьере самодеятельного театра, она поднимала стакан и говорила:
— За это!
Потом на экране настойчиво замигала надпись «Не забудьте выключить телевизор». Девушка безнадежно пощелкала переключателем и последовала совету.
Тоскливо огляделась в номере, посмотрела из окна на темный безлюдный город, потом вдруг быстро оделась, сорвала с кровати покрывало и вышла.
Она остановила машину на ближайшем углу, деловито засучила рукава своей роскошной шубы, расстелила на снегу покрывало и вывалила на него содержимое урны. Погрузила тюк с мусором в багажник и, не закрывая крышку, поехала к следующей урне, где повторила операцию.
Прибыв через какое-то время на место встречи с мусорщиком, она с трудом выволокла из багажника громадный тюк, высыпала мусор и разбросала его ногами, чтобы покрыть большее пространство…
Утром усталая и довольная ночная труженица курила в машине. Участок напоминал свалку — он был ровным слоем засыпан мусором из всех окрестных урн.
Когда появился мусорщик, кативший за собой двухколесную железную тележку с инвентарем, она завела мотор, высунулась из окна и злорадно крикнула:
— Доброе утро!
— Аминь, — отозвался он, изумленно разглядывая свалку.
— Нравится? — спросила она.
— Да и тебе тоже! — ответил он, натягивая рабочие рукавицы.
Девушка хотела сказать еще что-то, чем-то уязвить его, но не нашлась, досадливо дернула щекой и уехала.
В номере она подошла к зеркалу и погрозила себе пальчиком.
— Ты тут только второй день, подруга, и уже сходишь с ума. Надо взять себя в руки, — она отошла от зеркала, отхлебнула из недопитого вечером стакана. — Надо работать и ехать на море, где тепло и мусорщики не строят из себя английских лордов… — закончила она. Повалилась в шубе на кровать и тотчас заснула.
В полуподвальной конторе своего ЖЭКа мусорщик получил зарплату — обвязанную банковской лентой пачку и две бумажки в довесок. Он резко выделялся в своем ярком комбинезоне среди грязных ватников коллег, а больше — своим молчаливым одиночеством в их шумной компании. Молоденькая бухгалтерша с симпатией смотрела на него, когда он расписывался в ведомости, склонившись над столом.
В комнату вбежал запыхавшийся суетливый начальник, остановился у него за спиной.
— Э-э… простите… — неуверенно сказал он, пытаясь зайти то с одной стороны, то с другой.
Мусорщик положил ручку, опустил деньги в широкий карман комбинезона и только потом обернулся.
— Там старичок в пятой квартире помер, — развел руками начальник. — Не поможете гроб вынести?
Мусорщик по-прежнему молча смотрел на него.
— Я тщательно убираю мусор, — наконец сказал он. — Я хороший мусорщик.
— Да… Да-да… — торопливо закивал начальник, уже жалея, что полез к нему с просьбой.
— А покойники — не моя специальность, — сказал мусорщик.
— Да-да… конечно… извините… — торопливо согласился начальник.
— С детства боюсь покойников, — виновато улыбнулся мусорщик бухгалтерше.
Когда он вышел, начальник облегченно выдохнул и вытер платком лоб.
— Что вот на уме, черт его знает? — пожаловался он бухгалтерше.
— Интересно, он женат? — думая о своем, спросила та.
— А ты представляешь себе его жену? — ответил начальник. Бухгалтерша поджала губы, отрицательно помотала головой и еще для убедительности пожала плечами.
— Вот и я о том же, — сказал начальник.
Мусорщик взял за ручку свою железную тележку с инвентарем, широким кругом обогнул стоящий у подъезда катафалк с крышкой гроба у открытой задней дверцы и пошел по людной улице.