После слепящего света наступила кромешная тьма. Дэвид подумал, что его выкинуло из воспоминаний или он просто вышел из них, по причине завершения потока. Но он не увидел призрака отца, не ощущал обнажённость разума, а его эфемерные ноги твердо осознавали шероховатую поверхность. Дэвид понял: последняя из пещер не была освещена. Точнее, когда он привык к тьме, Шепард понял, что свет здесь присутствовал, но был сосредоточен вокруг распутья: несколько тусклый блеск еле-еле мерцающих кристаллов.
«Перепутье? Но разве это не…»
Неожиданно в пещере стало светлее (загорелись кристаллы по периметру стен), и Шепард понял, что этот зал был не больше просторного холла, а от пола до потолка было не более пяти метров. Дэвид услышал звук приближающихся шагов и, повернувшись, увидел, как в залу вошёл сначала Эд’М, продолжив путь к перепутью. Затем появился Каин. Он, отойдя в сторону, уставился на стоящие близко друг к другу арки. Дэвид не мог прочесть его мысли, как и не мог видеть лица, но он был уверен, что его не менее озадачило наличие ещё одной арки. В пещеру вошёл Гильгамеш и с привычным взором начал осматривать мрачную и небольшую пещеру. И наконец, появился Авель со своей сотней преданных людей. Он был поникшим, и шёл, сутулясь, что-то шепча себе под нос.
Пока Эд’М шёл до перепутья, Дэвид внимательно присмотрелся к аркам. Они обе были запечатаны. Но если та, что сейчас находились по левую руку от него, была самой непредметной из всех арок до этого и была замурована привычными каменными вратами, то другая была перекрыта массивным камнем.
«Эта арка запечатана?!»
Эд’ М, окутанный густым зеленным сумраком, в который раз повернувшись к вратам спиной, заговорил. И хоть Дэвид так и не увидел его лица, кроме схематичных глаз, вид он имел весьма зловещий:
— Авель, я не вижу смысла скрывать, что этот мир предназначен тебе. За теми вратами вечный сумрак, нагорья и серый, вечно бурлящий океан. Скажи: почему сей мир настолько невзрачен?
— Потому что он — это я. — посмотрев на учителя, тихо ответил Авель.
— Но так ли это на самом деле?! — с нажимом, сделав шаг вперёд, ответил Эд’М. — Ты ведь на самом деле самый впечатляющий из всех. Ты не вспаханное поле, как и мир за моей спиной! Если ты не потеряешься в серости бытия, то ты и твоя сотня создадите лучший из миров!
— Я всегда считал, что вы и все остальные ждёте от меня нечто невероятного, но я ведь никто! Разве не так?!
— Ой, да хватит пороть чушь, братец! — воскликнул с другого края Каин, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Его голос излучал силу, а ещё это был голос Каина-ребёнка. — Ты всегда был талантливее нас всех! Об этом все знали, но молчали, ибо все боялись в этом признаться вслух! За что бы ты не взялся, ты обязательно обретёшь в этом успех! Даже таланты Сарасвати и Осириса! Я видел! Твой дар невероятен! И я его… боюсь!
Произнося эти слова, голос Каина надломился, и Авель посмотрел на него лицом полного озарения.
— Брат, не ужели ты…
— Заткнись и идти туда, где тебе самое место и сделай лучший из миров!
— Но как же ты?
— А я сделаю ещё более прекрасный мир!! — выкрикнул Каин, выпрямившись и сделав несколько широких шагов к брату. Он тяжело дышал, руки протянуты к Авелю, ладони готовы были сжаться в кулаки. Никто не мог видеть его лица, но тело беспощадно его выдавало. Он вздрогнул и хотел уйти, но его остановил Эд’М:
— Я не давал тебе разрешения уходить, Каин.
Каин резко повернулся, выдавая всем телом желание выпалить оскорбление, но, посмотрев на учителя, его ноги подкосились, и он неуклюже сел на ступени. Эд’М тяжело вздохнул и вновь обратился к Авелю:
— Достоин, не достоин, но это покажет лишь время, мой второй ученик. Так, что добро пожаловать в новый дом. Пусть он озарится красками и разнообразием, вместо серости и мрака.
Эд’М открыл врата и Дэвид увидел за ними обещанное Авелю: серое небо, серые камни и тусклое солнце. Авель не двинулся с места. Он испуганно смотрел то на открывшийся мир, то на брата.
— Авель, иди же, — нежно сказал Эд’М, но тот будто не услышал его. Авель сделал неуверенный шаг к Каину и дрожащими губами произнёс:
— Б-брат…
— Иди же! Тебе указали место!!! — выкрикнул Каин, резко поднявшись и стукнув кулаком по стене туннеля.
Авель вздрогнул, постоял ещё немного и, согнувшись направился к арке. На полпути он остановился, нашёл Гильгамеша, и обратился к нему:
— Прощай, Гиль, надеюсь, вскоре встретимся.
— Мы обязательно все встретимся! — бесцветно ответил Гильгамеш. Дэвид не видел его лица, так как тот стоял в плохо освещённом месте, но его тон ему не понравился. Это была жалость.
«Но кого же ты из них жалеешь, отец?»
Авель вздохнул и посмотрел на своих людей. Те были напуганы ссорой братьев, и о чём-то шептались друг с другом. Но увидев, что их вождь смотрит на них, они замолчали и замерли в ожидании.
— Идёмте, — уныло ответил Авель и скрылся за аркой. Его люди уверено пошли за ним. Врата медленно закрылись, что было необычным.
«Значит это воспоминание ещё не окончено?»
Врата закрылись, а Эд’М всё стоял и стоял спиною к двум оставшимся ученикам. Но вот он вздохнул, повернулся к ним и тихо произнёс. Слова эхом пронеслись по пещере.
— Я, конечно, хотел поговорить с тобой, Каин, наедине, и я бы мог это сделать позже, но я всё-таки поступлю иначе. Будь так любезен: сними маску.
Гильгамеш, продолжая стоять в полутьме, дёрнулся, но так и не сдвинулся с места. Каин же, незавершённым движением попытался огрызнуться, но в итоге медленно сел обратно на ступени и снял с себя маску. Дэвид пришёл в ужас.
Под маской скрывалось иссушенное, будто тонкий пергамент, лицо с палыми щеками, а на мир смотрели глаза смертельно больного человека. Шрам с тех пор так и не затянулся и стал выглядеть лишь более угрожающе.
Во тьме ахнул и Гильгамеш. Он вышел на тусклый свет, но вместо ужаса и сочувствия Дэвид увидел на его лице жадное, столь ненавистное им любопытство. Но его злость не успела, как следует вскипеть в его разуме, как горьким, почти плачущим голосом заговорил Каин:
— Моя сила! Я так и не смог использовать её с достоинством, и теперь она меня пожирает! И лишь то фальшивое бессмертие меня спасает от погибели!
— Ты пытался создать народ, используя свой талант, — это не было вопросом. То был произнесённый факт из уст Эд’Ма.
— Да, и поначалу всё работало, как следует, но они… посчитали меня за высшее существо. Они поубивали себя за право быть рядом со мной. А я не остановил их. Я будто онемел в тот момент. Что же я наделал!
Каин скрыл лицо в ладонях и заплакал. Эд’М подошёл к нему и, подняв за плечи, обнял его.
— Нет, ты прошёл испытание и даже больше, — тёплым голосом, начал успокаивать его Эд’М, — Совершив столь роковую ошибку, ты усвоил важный урок. У любого дара есть как светлая, так и тёмная сторона. Но я хочу, чтобы ты вспомнил моё прошлое наставление, Каин.
— Какое? — хрипло спросил первый ученик, вытирая слезы.
— Не стремись к добру и не к злу. Будь посередине.
— Быть посередине? — тихо повторил Каин, а потом на его лице появилась ухмылка и он важно продолжил. — Ни чёрное, не белое, а серое! Значит я прошёл?
— Да, ты прошёл.
— А там? — Каин указал на заблокированный проход.
— Там твой мир, но разве ты выбрал не тот, что выше?
— Что? Да. Этот мир я не заслужил, так как я достоин лишь предрассветного человеческого хаоса!
— Что ж… это твой выбор, но тогда пойдём. — Эд’М сделал шаг в сторону обратного пути, но потом остановился и посмотрел на Гильгамеша. На его лице появилось сомнение.
— Что-то не так, Гиль? — чуть склонив голову, спросил его учитель.
— Он совершил ошибку. Он провалился, — холодно произнёс Гильгамеш. — И он прошёл?
— Да, прошёл. Но я тебя поправлю. Это не простая ошибка, а роковая. И он понял её. Поэтому он имеет право на второй шанс. Ты считаешь, что Каин не достоин его? А если бы ты неправильно использовал свой дар?