Земли выше Равнин Джитуку, как я и говорил, оказались почти не тронуты Коллапсом. Проще говоря, сильнее всех тогда пострадали авелийцы и сарасватийцы, но уже по вине самой Сарасвати. Ныне обе нации практически перестали существовать. Не меньше пострадали джитукуанцы и вендигийцы. Ныне последние переживают продолжительный культурный и эволюционный упадок, увы… Далее, далее!
— Что из себя представляет «Параллель»?
— И снова ты тратишь вопросы на столь очевидные в будущем вещи. Но что с тобой поделаешь. Изначально эта повстанческая организация, созданная мною и детьми Сарасвати: Дэвикой, что сейчас известна под именем Яирам, и её братом Риши, а также Бранэзром, внуком Авеля и мужем Яирам. Это было необходимо для того, чтобы противостоять так и не усвоившего свой урок Осирису и его приспешникам. Наши действия возымели эффект, пусть победа и далась нам тяжело.
Но незадолго до того, как я приготовил для тебя эти воспоминания, в Рае произошёл серьёзный военный переворот, и власть оказалась у приверженцев старой осирисийской идеологии. Эти лисы оказались куда умнее своих предков. Они предпочли угрожать и сдерживать. Поэтому они не упразднили «Параллель», а предложили им договорённости на своих условиях. Но одного они не учли, так это реакцию Бранэзра.
Он и ранее стремился к полному уничтожению осирисийцев, как нации, но мы кое-как сдерживали его ненависть. Однако переворот в Рае и последующий за этим шантаж и не менее реальная угроза повторного Коллапса, стали для него последней каплей. В итоге Яирам пошла на серьёзную дилемму и в кратчайшие сроки остановила своего возлюбленного. Ныне он и его особо опасные соратники, находятся в ссылке в местах своей молодости — в Пустошах Авеля, в резервациях. Следующий вопрос.
Дэвид не спешил задавать следующий вопрос, так как в последнем ответе было много недосказанного. Что-то было здесь не так. Но в итоге Шепард решил, что отец так и не даст вразумительного ответа. Три вопроса, а значит нужно выяснить самое важное.
— Тебе удалось выяснить кто же такой Эд’М?
— Стоит признаться, что эту загадку я до сих пор не разгадал, но ныне она не имеет смысла. Кем бы он ни был, но его уже нет в этом мире.
— Ты так уверенно про это говоришь, — осторожно подбирая слова, так, чтобы они не превратились в вопрос, заметил Дэвид.
— На это у меня есть веские причины, но у нас почти не осталось времени. Я вообще-то удивлён тому, что ты не чувствуешь, как твой организм испытывает сильные муки истощения. Ах, всё-таки ты мой сын, ибо информационная жажда действует на тебя сильнее любого наркотика.
— Значит стоит выпотрошить эту дурную привычку! — огрызнулся Шепард. — Может, всё-таки поведаешь мне: кто же такой Змий?
Вздох Гильгамеша, полные разочарования, разнёсся во все стороны эхом.
— А ведь стоило только похвалить! Извини, но как я тебе не раз говорил: кто такой Змий ты должен узнать сам! Впрочем, за столь скромные, но всё-таки достижения, кое-что тебе я поведаю.
Я давно чувствовал, что нас преследует нечто странное и угрожающее. Но тогда весь мир источал опасность, и поэтому я воспринял его лишь, как часть моей тогдашней обыденности. Но по-настоящему неладное я почувствовал лишь тогда, когда мы оказались в Башне. С тех пор меня не покидало жуткое, почти неосязаемое ощущение чего-то неизбежного. Оно начало ещё сильнее во мне возрастать, когда учитель ушёл от нас навсегда. Но я был слишком поглощён Дарами и слишком поздно, лишь после убийства Авеля, понял, что Змий не часть моей больной фантазии.
И хоть после Коллапса он сгинул, но змий всё ещё жив, где-то скрываясь! Ослабший и очень злой. Он всё ещё слаб, но постепенно набирается силу. Ты должен поглотить его, сын мой! Обязан.
— Я ничего тебе не обязан! — прорычал Дэвид, стараясь бездумно не задавать кипевшие в нём вопросы. Они важны, но сейчас их слишком много.
«Вновь и вновь одно и то же! Я обязан по-прежнему бороться с тем, о чём не ведаю! Зачем эти были воспоминания? К чему было столько тратить времени? Змий был рядом, а не внутри головы его отца? Если он настолько опасен, тогда почему отец ни с кем не делиться своими страхами?! Не делиться? Я не единственный его козырь? Много вопросов и все важны, но лишь один я могу задать. Но есть вещь, что теперь меня волнует больше прежнего».
— Ну же! Пришло время последнего вопроса!
— Кто моя мать и что с ней стало?
Резкая звенящая тишина, длившаяся для Дэвида вечность, но отец ответил. В его голосе появились ноты отстранённости:
— Это было два вопроса…
— Что?! Подожди!
— … и поэтому я отвечу лишь на тот, что был задан первым.
— Это был один вопрос!
— Не спорь со мной!! Иначе я вообще не отвечу на него! Кто твоя мать не имеет значение.
— Такой ответ меня не устраивает!! Я требую больших объяснений!
— Зато устраивает меня, а теперь прощай, мой сын! Твой организм истощён до предела. Но знай, я нынешний обязательно встречусь на твоём пути и тебе ни за что не уйти от нависшей над тобой судьбы. Ах да! О тех данных из куба можешь не беспокоиться. Я самолично удалю ненужный мусор и отсортирую всю полезную для тебя информацию. До встречи и приятной агонии!
Дэвид хотел возразить и выкрикнуть всё, что он думает об этой судьбе, но его эфемерное тело произнесло ни слова. Оно быстро, слишком быстро стало растворяться, превращаясь в нейроны и аммиаки. Когда и того не стало, его разум начал быстро подниматься вверх. Назад, в настоящее физическое тело, источавшее жгучую боль и немощь.
Глава 17 "Послание"
Анхель бежала по широкому коридору медицинского этажа. Хронометр на её руке показывал без десяти пять после полуночи по времени Пагод. Бег её босых ног отдавался эхом в пространстве, когда она быстро опускала их на холодный кафель. Лёгкое ночное платье, поверх рабочий халат и растрёпанные волосы. В её карих глазах читалось беспокойство и лёгкий налёт страха.
Анхель повернула за угол и резко остановилась. Впереди было небольшое скопление людей одетых в оранжевые защитные комбинезоны. Её подчинённые столпились возле входа в адаптационный бокс и о чём-то нервно переговаривались, переступая с ноги на ногу.
«Это ведь палата Шепарда!»
— Что здесь, чёрт подери, происходит?! — тяжело дыша, опираясь рукой об обитую деревянными панелями стену, выкрикнула Анхель. Люди испугано обернулись и замялись. — В моей спальне загорелся сигнал экстренного вызова! Я спрашиваю во второй раз: что…
Клокочущий хрип, поднявшийся из глубины открытой палаты, заставил всех вздрогнуть, и в туже секунду оттуда появился угловатый парень с угрюмым взглядом. Увидев Анхель, он тут же выпалил:
— Где тебя носит, сестра?! Я не пойму, что с ним происходит! Состояние близкое к эпилепсии, асфиксия и сильнейшее физическое истощение! А вы, если боитесь, что он из вас выжмет все соки, тогда вон отсюда! Скоро смена!
— Истощение? — удивилась Анхель и двинулась к палате быстрым шагом, — Что за бред ты здесь несёшь, Хесус?!
Она ворвалась в палату и увидела, как на полу корчился и хрипел Дэвид Шепард. Глаза закатились, пена изо рта, весь покрытый испаринами. Он дрожал всем телом, истощённым телом, будто скелет. Рядом с ним на полу сидела молодая тёмнокожая медсестра. Она дрожала всем телом, но в её глазах горела решительность. Анхель ахнула и крикнула через плечо: