— Учитель, у меня к вам дерзкая просьба! — с лёгким волнением, произнёс он.
— Что же ты хочешь?
— Позвольте моим людям пройти в этот мир, а мне увидеть все прочие миры, пусть лишь через арки!
— Ты веришь в своего наместника?
— Она надёжный человек, лучший из тех, кто был выбран мною. Я верю в Энкиду, как себе.
Эд’М перевёл взгляд на женщину, что подошла к ним. Эта была непримечательная невысокая девушка с тонкими, по плечи, бесцветными волосами, и чуть крупноватым орлиным носом. Она не была ни красавицей, ни уродцем. Девушка своей позой выражала покорность и скромность, а перламутровые глаза излучали преданность и… любовь?
— Я не вижу в ней ни капли способностей, — без обиняков, ответил Эд’М, смотря на девушку.
— Она преданна и у неё отличные организационные таланты. Это признак рабочей лошадки, а не умственного координатора.
Эд’М задумался, тем самым заставив людей занервничать, но заминка была недолгой. Он выпрямился и, посмотрев в глаза Гильгамешу, сказал:
— Так и быть, для тебя я сделаю исключение, но я ведь и так не собирался вас запирать вас в своих мирах навечно, помнишь?
— Помню, но ещё я помню ваши слова о том, что они некоторое время будут изолированы от внешнего мира.
— И то верно, — засмеялся Эд’М. — Тогда следуй за мной, а твоя преданная наместница Энкиду вместо тебя поведёт твоих людей в новый мир.
Гильгамеш поклонился учителю. Он плавно повернулся к Энкиду и посмотрел на неё. Та, не смотря на Гильгамеша, молча кивнула и направилась к проходу. Люди, поклонившись Эд’Му и его ученикам, пошли следом за ней, будто это было сговорено заранее.
Новые врата на перепутье были покрыты ледяной коркой, а пол на стыке с ними заиндевел. Воздух чуть искрился, а из тонких щелей с голодным воем прорывался дикий ветер. Но Эд’Му это было, будто нипочём, и он, почти вплотную став к ним спиною, начал рассказывать о том, что за ними находилось:
— Вам может показаться, что этот мир такой же опасный, как и тот, что выбрал Усур, и вы будете отчасти правы. Но этот мир будет давать вам блага в виде короткого плодовитого лета, горячих источников, вод, пресных и соленных, полных рыбы, и лесов, полных промысловых тварей, приспособившихся к этим условиям. Но кроме холода, тут есть и вулканы, что не только смогут вам принести беды, но и благо в виде плодородного пепла и тёплых течений вокруг некоторых островов. Но всё-таки нужно быть по-настоящему стойким к таким испытаниям…
— Достаточно, учитель, — улыбнулся Один, поглаживая бороду и щуря глаз. — Из тех, кто смог бы здесь выжить остались лишь я и мой люди! И пусть не обижаются на мои слова все остальные, что лучше меня в других стезях!
— Надо же, — усмехнулся Эд’М, — а наш полководец-философ всё ещё может быть дерзким со своим учителем.
— Проношу свои извинения, учитель, за столь непростительную грубость, но я не хочу тратить ваше время в столь очевидном деле.
— Понимаю, — ответил Эд’М и открыл врата. В пещеру посыпался снег и проник неугомонный ледяной ветер. Многие люди сжались и задрожали от холода. Все, кроме людей Одина. Они подняли вверх кулаки, произнесли мощный боевой клич и направились в свой новый и суровый дом. Дэвид, повернулся им вслед и увидел за аркой аллею высоких, усыпанных снегом, елей и звёздную ночь, украшенную мерцающей лентой северного сияния.
Один обнял каждого из оставшихся братьев и расцеловал в щёки Рей Сильвию. Джитуку принял объятия сухо, но Шепард успел увидеть в его глазах тихую грусть. Когда же Один добрался до Гильгамеша, он обнял его сильнее других и даже приподнял над землёй. Он бодро воскликнул на всю пещеру:
— О, мой названный брат! Как я рад, что наши миры столь близки друг к другу. Это значит, что я всегда смогу прийти к тебе на помощь. И как жаль, что мы некоторое время всё же не сможем свидеться.
— Ну, ну, успокойся, Од, — немного смущённо и сдавленно произнёс Гильгамеш, похлопав Одина по спине. Тот отпустил его на землю и начал вытирать скупые слезы из-под глаза. Гильгамеш, с болезненным выражением на лице, поглаживая рёбра, одной рукой обнял друга и тихо добавил. — Мы с тобой быстро наладим наши жизни, а потом и отношения между нашими мирами.
— Да, Гиль! Ты абсолютно прав, — хрипло и тихо засмеялся Один и направился в мир за аркой, произнося на ходу. — И мы обязательно будем с тобой спорить о всяких умных и не очень вещах! Обязательно!
Слепящий свет заполнил пространство, но от Дэвида не скрылось выражение на лице отца из прошлого, а точнее полное его отсутствие.
Новые врата были ещё более непримечательны, чем врата, скрывающие мир, куда вступил народ его отца. Но подойдя чуть ближе, Дэвид сразу понял, что это лишь ширма. Врата чуть-чуть вибрировали и гудели. Его слух улавливал волны, беспрепятственно проникавшие в его центральную нервную систему, заставляя его настоящее тело чувствовать покой и умиротворение. Но вот ритм поменялся, и Дэвид почувствовал, как по его венам потекла бушующая энергия. Он в испуге отпрянул назад и чуть не коснулся Эд’Ма, который как раз повернулся к подошедшим людям.