«Неужели соизволил прийти самолично?»
Но вот его фигура дёрнулась и, замерцав, на секунду исчезла. Гарибальди, разочаровано заскрипел зубами.
«Вот ведь же мерзавец! Он ведь не на задании сегодня, но всё равно не соизволил прийти! И вообще, никогда не мог понять, как ему удаётся настолько хорошо синхронизировать свою голограмму с окружением!»
Петрос посмотрел налево от себя, и увидел Бэбила. Он немного обеспокоено смотрел на посла, а с уголка его рта стекало что-то бело-молочное. Петрос недоверчиво опустил взгляд и увидел в руках друга стаканчик…
«Мороженое!» — воскликнул про себя Петрос, смотря на друга с отвисшей челюстью.
Мендель чуть дёрнулся и, посмотрев на Гарибальди с невинной улыбкой на лице, тихо спросил его:
— Что-то случилось, Пепе?
— Абсолютно ничего, — сквозь зубы прорычал Петрос и, тряхнув головой, переводя взгляд на посла, медленно заговорил:
— Я знаю, что мы сегодня с вами готовились к одному невесёлому дельцу, но кое-что поменялось.
Командиры перевели взгляд с Гарибальди на Сехмета, а потом снова на главнокомандующего, но те, чьи лица Петрос мог видеть, всем своим видом дали ему понять, что так до конца не поняли, что конкретно пошло не так. Гарибальди не спешил им всё разжёвывать и вместо этого обратился к послу:
— Вам, наверное, интересно знать, дорогой посол, почему я назвал вас, к сожалению не увидев, «цирковым дурачком»? Всё очень просто, мы собрались вас разыграть. Точнее того, кто должен был быть в роли эксперта.
— Как интересно, — медленно, протянул Анх-Тауи. Его улыбка стала ещё более заботливой, а голос ещё больше наполнился щёлочью. — И как же, если не секрет?
— Тот, ради кого мы сегодня собрались, на самом деле, не так прост, как мы его представляли в отчёте. Поэтому мы не хотели, чтобы про это прознали в Совете, дорогой посол. В связи с этим было решено устроить этакий утешительный приём для весьма надоедливой персоны. А после дать ей какую-нибудь мелкую работку.
— И чем же он не прост? — сцепив руки, положа их на стол, протянул Анх-Тауи, сверля взглядом Петроса.
— Вы узнаете буквально через пару минут, господин посол, — бесцветно ответил Гарибальди и нажал на сенсор вызова.
Дэвид потёр себе левый глаз, на который была наложена цветная линза — пурпурная. Он слезился и зудил. Ему это не нравилось, но теперь придётся к этому привыкать. Кроме прочего, его немного мутило, после того, как в его тело внедрили нанороботов-переводчиков. Дэвид был против этого, сказав, что он и без этого сможет выучить неизвестные ему языки, но Сина была неумолима. В остальном же, он был полностью здоров. Благодаря личной заботе главного врача «Параллели» от последствий затянувшегося Погружения в чужие воспоминания почти ничего не осталось. Лишь раздражающая мигрень от насильно впихнутых и рассортированных в его голову информации. Некоторые данные, что он посчитал за хлам, он так и не смог удалить из памяти.
«Нужно будет с ними ознакомиться поближе, когда всё уляжется. Иначе бы отец мне не запретил их убирать из головы. А ещё нужно будет разобраться с подсаженным им паразитом!»
Но кроме этого, ему не нравилась одежда, которую он надел ради ещё большей конспирации. Серый поношенный пиджак, что был ему чуть великоват, такие же штаны, белая мятая рубашка с галстук-бабочкой, туфли из дешёвых кожзаменителей. Как ему сказали — это самая распространённая одежда среди ныне живущих гильгамешцем.
«Что за стыд!» — всё время повторял про себя Дэвид.
Анхель, чуть ранее услышав из приёмной голоса главнокомандующего и Тура, подошла к двери и теперь, чуть её раздвинув, украдкой наблюдала. Вскоре к этим голосам присоединился новый, неизвестный Шепарду, щелочной голос. Анхель напряглась и задрожала. Голоса удалились и смолкли. Сина аккуратно прикрыла дверь и повернулась к ней спиной — бледная и взволнованная. Она перевела остекленевший взгляд на Дэвида и нервно произнесла:
— Они прислали в качестве эксперта от Совета посла Рая, поперхнись кофе, праотец Авраам! — она прикрыла лицо руками и простонала. — О нет! А старик Гарибальди настолько спешил, что не заметил его! И в итоге обронил ненужное слово!
— Что? — нахмурился Дэвид, при этом сохраняя спокойствие. — Почему столь нерасторопного человека держат на таком высоком посту?
— Нерасторопного? — холодно повторила Анхель, помрачнев. — Если я его сейчас ругаю, то это не значит, что он каждый день совершает глупости! На одну его нервную вспышку приходится сотня полезных действий!