— Я сказал: ПОНЕСИ ДОЛЖНОЕ НАКАЗАНИЕ!!! — взревел Эхнатон и вспыхнул ослепительным белым пламенем с чёрными всполохами. В туже секунду осирисиец стрелою вылетел из вмятины и сбил с ног ошарашенного мусорщика. Эхнатон, от которого всё вокруг начало медленно плавиться, сжал шею Чуви и, бешено смотря на него, вновь взревел:
— ПРИМИ НАКАЗАНИЕ!!! ИНАЧЕ Я ЗДЕСЬ ВСЁ К ЧЕРТЯМ СОБАЧИМ СПАЛЮ!!
Чуви смотрел на юношу странным задумчивым взглядом только-только восстановившихся глаз, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда полностью сгорела, а кожа обуглилась, оголяя мышцы, а вместе с ними и кости.
— Принять наказание? Я виноват лишь в том, что не увидел в тебе тьму. Но то, что ты творишь, достойно огромной порки, мелкий ты сопляк!
— Вот значит как? — тихо произнёс Эхнатон. Его лицо приняло горестное выражение. — А вы мне всегда нравились, и я меньше других винил вас в том, что произошло с моей семьёй. Но теперь я вынужден это сделать. Простите меня, дядя Чуви.
Пламя взмыло во все стороны. Ещё чуть-чуть, и мир вокруг превратился бы в ад, но вдруг на весь зал раздался пронзительный и злобный крик:
— Ты что вытворяешь, тупой младший брат?!
Пламя резко потухло, отчего мир теперь казался невероятно тусклым, почти тьмою. Эхнатон испуганно посмотрел в сторону лестницы и увидел свою сестру. Нефертати - в больничном халате, бледная и слабая, поддерживаемая под плечо не менее бледным Дзюбэем, смотрела на брата во все глаза. В них были разочарование, злость и печаль.
***
Тчи хрипло вздохнул, а все его чувства болезненно обострились. В голове словно стучали тысячи молоточков. Окружённый синеватым тусклым светом и такой же желеобразной жидкостью, он тяжело и часто дышал. Спустя долгие секунды Тчи дотянулся до рычага и потянул его на себя, спустив жидкость с неприятным хлюпающим звуком. Ещё через несколько секунд открылась дверца люка. От его спины и головы отсоединились трубки, провода, и исчезли фиксирующие ремни. Отдав себя силе притяжения, он глухо упал на пол, погруженный в густой полумрак крохотного квадратного помещения, плотно заставленного компьютерами и датчиками.
«Когда же всё пошло не по плану? — с трудом став на колени и содрав с себя дыхательную маску, с подозрением осмотревшись по сторонам, устало подумал Тчи — Может зря я начал артачится на него? Но как мне было устоять перед таким соблазном?! Тот, кого я больше всего презираю и ненавижу, сам пожаловал ко мне в руки! Как обидно, что он не вернулся сюда раньше. Может быть, я смог перестроить свой план так, чтобы весь основной удар прошёлся по нему? Но я не о том думаю. То, что я не смог всё завершить по сценарию, его вины не было… Впрочем... он явно меня в чём-то подозревал. Зря я тогда лишил насолить Ти и Ти и взорвал тот мост. Это было глупостью, большой глупость. Но… ведь никто кроме него не стал меня досаждать с излишними вопросами! Нет, его подозрения были лишь его личными размышлениями. Всё случилось лишь в самый последний момент. Я слишком трухнул, когда услышал об изменении плана праздника старпёров. Чёрт! Я привлёк внимания Чуви! А я ведь так хотел обойтись без помощи Эхнатона. Нет, он меня здорово выручил, но… этот идиот увлёкся! И теперь эта сука Хоппер будет рыскать везде, где только можно! Я почти уверен, что все мои сюрпризы на будущее теперь будут бесполезны! Но, что это я всё о плохом? Ведь основной план удался, пусть и не так, как мне хотелось изначально, а я и так собирался покинуть Пагоды. Ммм… покинуть их по-быстрому или… всё-таки стоит рискнуть? Как ни странно, риск мне куда более выгоден, так как это тело будет очень жалко потерять. Так, что…»
Тчи поднялся и нажал на сенсорную панель. Стена перед ним уехала вверх. Но не успел он выпрямиться и посмотреть вперёд, как что-то рассекло воздух и упёрлось ему в лоб, чуть его проткнув. Из ранки потекли струйки крови, но Тчи не обратил на это ни малейшего внимания, так как он весь был сосредоточен на стоявшем перед ним человеке, которого он ненавидел больше всего на свете и желал ему смерти. Тчи мог это посчитать за неудачу, но он это воспринял, как маленький бонус за проделанную тяжёлую работу. Перед ним стоял, одетый в боевой комбинезон мусорщика, серьёзный и бледный Бэбил Мендель.
— Добрый вечер, Су Цзинсун. — спустя томительные секунды, осветив своё мрачное лицо грустной улыбкой, заговорил Бэбил. — Как твои дела? Судя по тебе, не очень.
***
Нефертати испытывала странную смесь страха, разочарования, переживания за брата и презрения к нему. Она, поддерживаемая Дзюбэем, бросила короткий взгляд на то, что осталось от Чуви: обугленный скелет, испускавший бледно-алый дым. Медленно, но уверенно он обрастал мышцами, нервами и сосудами.
«С этим по любому ничего не случилось бы сверхъестественного» — с холодной иронией, подумала Нефертати и сосредоточилась на брате.
Яркое бледное пламя потухло, но юноша словно бы светился изнутри, будучи при этом полупрозрачным. Его волосы стояли дыбом и медленно шевелились, словно это были языки пламени, а каплевидная жемчужина во лбу ярко пульсировала и испускала во все стороны изменчивые волны света. Он тяжело дышал и отводил глаза от пронзительного гневного взгляда сестры. Его нижняя губа вдруг нервно задрожала, и на его лучащейся коже проступил румянец.
«Бабка была бы довольна, если была жива, чтоб ей вечно гореть в первородном пламени — испуганно подумала Неф. — Её мечта, и всех этих проклятых предков, как никогда близка к осуществлению. Мой бедный, глупый и любимый младший брат стал на путь превращения в нулевого человека, а бедная мама зря крышей поехала!».
Нефертати, резко освободилась из-под опеки Дзюбэя. Тот не стал возражать и просто проводил её отстраненным взглядом, и она на слабых дрожащих ногах направилась к брату.
— Я тебя спросила! Что ты здесь вытворяешь, Эхни?!
— Я просто… защищаю честь с-семьи, с-с-сестра, — по-прежнему отводя взгляд, сжавшись, замямлил Эхнатон. — Они д-давно…
Звонкий размашистый звук! Нефертати, выпучив глаза, ускорилась, дохромала до брата и отмерила ему эффектную пощёчину, при этом чуть не упав. Эхнатон качнулся и испугано посмотрел на сестру, схватившись за щеку.
— Идиот! — вновь взревела Неф, нанося вторую пощёчину брату, отчего он чуть было не упал на бок. — Честь семьи? Какая ещё, к чёрту, честь семьи?! Нашей семейке нужно было доказывать свою правоту, а не жалеть себя! И доказывать не силой, а словом и делом, как наши предки во времена Второй Башенной! А что делаешь ты? Ты чуть не уничтожил то, что так бережно хранила, создавала и восстанавливала госпожа Яирам!
Куда более звонкий размашистый звук. Ноги Нефертати подкосились, и она упала. Схватившись за мгновенно покрасневшую и вздувшуюся щеку, она посмотрела на своего брата во все глаза. Эхнатон смотрел на сестру сверху вниз высокомерным холодным взглядом с куда большим презрением и ненавистью, чем чуть ранее смотрела она на него.
«Он, что вложил в удар часть собственной жизненной энергии? — растеряно подумала Нефертати. К его горлу поступил страх. Не за себя, а за брата. — О, Осирис! Он действительно близок к тому, чтобы стать нулевым человеком!»
— Я идиот? — Эхнатон заговорил очень холодным злым голосом. — Это ты - дура! Яирам тобою манипулирует, а ты повелась на это!
— Манипулирует? — к Нефертати начала возвращаться обычная агрессивность. — Что-то плохо она это делает, когда я порой перегибаю палку в своих попытках доказать свою правоту или защищая нас с тобой!
— Как по мне, она просто даёт глупой Неф капризничать, иначе она бы точно взорвалась, — подняв брови, саркастически заметил Эхнатон. — В том числе и в буквальном смысле! Если бы она действительно хотела нам помочь, то давно бы уничтожила тех мерзавцев, что мучили нашу мать и отца! Тех, кто довёл нашего прадеда до самоубийства!
— Чего-чего? — Неф резко подскочила к брату, их лбы соприкоснулись, а между жемчужинами заиграли настоящие искры. — Я не собираюсь никому мстить! Зато я собираюсь всем доказать, что я лучше их! Я заставлю их лизать мне пятки! А нашу мамашу довела чёртова бабуля, и не кто-либо ещё! А папаша просто слабовольный мешок с ослиным дерьмом!