— А вот твоё недоверие к Грации, я и до этого считал вверх идиотизма, Старик, — закатив глаза, горько бросил Чуви
— Я ей доверяю! Но она не предсказуема! Впрочем, как и ты! А я тебя не первый год знаю! — краснея лицом и искусственным глазом, сквозь зубы прорычал Гарибальди.
— А я это разве когда-нибудь отрицал? — спокойно согласился Чуви. — Но мы, кажется, отклоняемся от темы, Хмурый. Значит, ты не дашь Сёстрам каких-нибудь лишних два часа побыть настоящими девушками, при всех возможных предосторожностях?
— Пока мы не поймаем Тчи, я не буду рисковать ни Сёстрами, не безопасностью всей Башни! И вообще, это твой обычный эгоизм, Чуви! Ты думаешь, что им помогаешь, а что потом, когда они вернутся в свою обычную среду? Они захотят работать, как и раньше, с прежней эффективностью?
— А может, хватит думать о наших милашках, как о автономах, а не людях, Пепе!
— Я и не думал! — побледнев, и осунувшись, слабо возразил Гарибальди, — Я ведь… ты ведь прекрасно знаешь, что… Нельзя давать им лишней надежды, Чуви!
— Но я согласна с Чуви.— заявила Анхель, что только что вернулась в Диспетчерскую. — Сёстрам нужны эти два-три часа, и они не откажутся от них. И неужели ты думаешь, что девочки не понимают всей ответственности, которая лежит на их хрупких плечах? Как же мы легко забываем об их первых пяти годах жизни. Ведь они живут не пятнадцать лет, а на самом деле двадцать лет, но не в этом суть. Суть в том, что в эти первые пять лет жизни, Сёстрам внушается воля «Параллели» и её идеалы, и девочки ставят её выше своей воли, совершенно не думая о том, что у них тоже могут быть свои идеалы, цели или мечты. Нет, они не рабы и не животные, но они лишены многих благ человечества. Маленьких, ничтожных, но таких необходимых. С тех пор, как я сюда пришла, я дала слово, что найду способ как помочь Сёстрам, так и не навредить «Параллели».
— Я прекрасно помню твоё обещание, и всё время тебе в этом помогаю, Анхель, — резко обернувшись к ней, огрызнулся Гарибальди. — Но ты кое-что не понимаешь! Когда среди нас притаился особо умный враг, ты пытаешься предоставить ему на блюдце с золотой каёмкой Сестёр! И это тогда, когда защита Башни ослаблена, как раз по причине недоступности девочек. И не надо мне тыкать носом на счёт нового оборудования! Я не буду рисковать в нынешнем положении.
— Тчи нет среди тех, кто там будет. Разве Чуви тебе об этом не говорил?
— Говорил, но он также утверждал, что его кровь нельзя синтезировать, но это произошло!
— Что ж, если ты боишься, что Тчи скрывается среди нас, близких тебе людей, то мы устроим забавный маскарад.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Гарибальди, с подозрением всмотревшись в озорную улыбку Сины.
— Слышали о авраамейском колене Мухмадинов?
— Конечно, слышал. Одна из крупнейших авраамейских диаспор за пределами Святилища.
— Так вот. Внутри этой диаспоры есть особая группа женщин, занятых исполнением ритуальных песен и танцев. Их ещё часто приглашают на свадьбы, похороны и наиболее важные праздники, как авраамейские, так и локальные - мухмадинские. Но кроме этого, они не чураются зарабатывать, выступая для других народов. Понимаешь, к чему я клоню?
— Погоди, погоди, — скептически рассмеявшись, после недолгого неловкого молчания, ответил Петрос. — Ты хочешь нарядить Сестёр в Муши’даам Ибрэх? Да, эти девушки известны тем, что полностью скрывают свои внешность, прикрываясь тем, что если кто-то недобрый увидит их, то их постигнет проклятье и их, как они это называют, хадья испариться. Прости, но если исключить это мракобесие, которое зародилась в таких кланах за долгие годы изоляции до Восстановления башни, получается, что ты хочешь заставить Сестёр не веселиться, а плясать и петь? И потом, Сёстры должны не просто уметь петь и танцевать, но делать это именно, как Муши’даам.
— А они умеют это делать, — спокойно ответила Анхель, скрестив руки на груди.
— Что?! Когда они этому научились?
— Хо! Думаешь, в первые пять лет подготовки девочек, я только и делала, что муштровала их?
— Это нарушение инструкций!
— Разве это поколение Сестёр, за которое я отвечаю лично, тебя хотя бы раз подвели?
— Нет, но…
— Тогда дай им возможность провести лишние два часа так, как они хотят, а они, кстати говоря, ещё в прошлом году, просили меня пустить их попасть на праздник, где они хотели как раз танцевать и петь! А петь они обожают и умеют, а я в своё время была серьёзно увлечена культурой Муши’даам Ибрэх.
— Но защита Башни!
— Господин главнокомандующий, — неожиданно вмешался в спор Па, что до этого предпочитал копаться в рабочих станциях. Он стоял на значительном расстоянии от начальников, но его бормотание было куда более уверенным и чётким, чем до этого. — Я могу вас заверить: если вы полностью изолируете этаж и оставите здесь лишь меня, то никто и не вздумает прорваться через, якобы, временно ненадёжную защиту. Кроме прочего, свежая прошивка системы и новое оборудование действительно куда эффективней прежней. Прошу, верьте мне!
— Допустим! — нервно оглядев присутствующих, покусывая губу, протянул Петрос. — Только допустим, и у вас всё действительно выйдет как надо, но что вы будете делать с неконтролируемой телепатией Сестёр?
— Думаю, я смогу временно блокировать их способности. Это не опасно. Через отмеренное мною время способности вновь вернутся к ним, — подал голос Дэвид. С момента своего нечаянного высказывания, он предпочёл стать как можно более незаметным, внимательно следя за спором. Гарибальди и Анхель удивлённо оглянулись на него. Сина утешительно улыбнулась ему и, отрицательно помотав головой, ответила:
— Это очень мило с твоей стороны, Дэвид, но у нас есть другой способ блокировать телепатию Сестёр. Странно, что главнокомандующий забыл про подавляющие обручи.
— Вы хотите это нацепить на них? — усмехнулся Гарибальди, — Ну да, обруч может заблокировать телепатию, но эта вещь очень нестабильна.
— Можете не переживать, главнокомандующий, мы с госпожой Хоппер как раз недавно, тайно от вас, испытали новую модификацию, и она куда эффективней прежней.
— В тайне от меня? — прищурив здоровый глаз, холодно произнёс Гарибальди. — И давно вы готовили эту, скажем так, шалость?
Петрос обернулся к Чуви и посмотрел на него уничтожительным прожигающим взглядом, но тот сделался непривычно кротким и испуганным и быстро замотал головою, сжав губы и округлив глаза. Анхель, в свою очередь, перестав улыбаться, тихо ответила:
— Я даже не думала об этом, но признаюсь: я просто решила воспользоваться моментом.
— Ах, вот значит как, — угрожающе втянув воздух, обличительно прорычал Петрос. — Так вот, я одобрю эту идею, если таков будет приказ госпожи Яирам, а иначе…
— Госпожа Яирам одобряет эту идею, господин главнокомандующий.
Все обернулись на деловой и сухой голос и увидели незаметно вошедшего секретаря Трезию Абелию. Гарибальди, что до этого будто расширялся от медленно наполняемого гнева, моментально сдулся. Отчасти из-за появления секретаря, отчасти из-за её слов.
— К-как это одобрят, — заплетающимся языком, слабо произнёс главнокомандующий. — К-когда она про это вообще узнала?
— Буквально, несколько минут назад, — раздался серебристый звонкий голос. В Диспетчерскую, опираясь на трость, чуть сгибаясь, вошла госпожа Яирам. Она была одета в лёгкое белое платье до земли и смотрела на присутствующих любопытствующим взглядом пронзительных пурпурных глаз.
— Госпожа Яирам! — испуганно произнёс Гарибальди, приложив правую руку к груди и склонившись по пояс. Это же сделала ничуть не удивившееся Анхель и оробевший Па. Дэвид сначала застыл на месте, но потом также повторил ритуал приветствия. И лишь Чуви растянулся в загадочной улыбке и поднял руку. Госпожа, продолжая улыбаться, подошла к Гарибальди и, дотронувшись до его плеча, мягко произнесла:
— К чему это, главнокомандующий? Разве вы не любите все эти ранговые ритуалы, в том числе и уважительное приветствие к вышестоящему руководству?
— Простите, госпожа, — натянуто ответил Петрос, выпрямляясь и стараясь не смотреть на Яирам. — Просто я не ожидал вас увидеть здесь и сейчас. Ведь вы в последние годы лишь ради Дня памяти жертв Первой Башенной войны покидаете своё убежище. И я вас даже не почувствовал!