Глициния незамедлительно рванула в сторону, обогнула Шепарда и устремилась вперёд. Она и не думала о том, чтобы обезвредить мусорщика. Слишком её испугали его способности. Глициния также не решилась обернуться и спрыгнуть с крыши. Сгустившаяся сзади неё тьма теперь ей не внушала доверия, а впереди были более широкие и светлые улицы. Глициния сосредоточилась, насколько ей позволяла уставшее и истощённое тело, и снова сделалась незримой. Но только она добежала до вершины крыши, как что-то пронеслось мимо неё, и из пустоты мгновенно появился Шепард. Он резко выбросил вперёд руки, и из тыльных сторон его перчаток вылетели длинные и тонкие тросы с обоюдоострыми лезвиями на концах. Глициния ловко уклонилась, но лезвия, скользнув по металлической крыше и оставив в ней глубокие раны, поднялись вверх и вновь нацелились на девушку, но теперь со спины. Уйдя от ещё нескольких атак, двигаясь то влево, то вправо, то оборачиваясь и отпрыгивая, Глициния поняла, что так долго ей не продержаться.
Она активировала третье из четырёх колец — на мизинце, и сжала кулак. Сбоку очень широкого кольца, почти напёрстка, полыхнуло тонкая белая струя лазера. Девушка резко остановилась и сделала несколько быстрых движений рукой: лезвия упали вместе с кусками тросовых нитей. Девушка проводила взглядом остатки троса, втянувшиеся в перчатки мусорщика, посмотрела на Шепарда и улыбнулась ему, но тот лишь безразлично моргнул слегка опухшими глазами, вздернутыми лёгкой алой дымкой, и исчез.
«Что такое?! КАК?!» — встревожилась Глициния, захлопав глазами и начав оглядываться по сторонам, как вдруг почувствовала: кто-то появился за её спиной. Девушка резко повернулась, отпрыгнула назад и вновь увидела перед собой невозмутимое лицо Дэвида. Мгновение и он схватил её за мизинец, где струился лазер. Он без раздумий сломал его. Напёрсток согнулся, и луч, вспыхнув, опалил сломанный палец и потух. Девушка стиснула от боли зубы, но не издала и звука. Мусорщик отпустил её и нанёс быстрый короткий удар в живот, но он не достал до неё. Девушка успела отпрыгнуть назад и действительно подумала, что атака не достала её, но вот её внутренности в одно мгновение скрутило. По всем телу быстро растеклась жгучая нарастающая боль, а к горлу поступила горячая кровь, выплёскиваясь наружу.
Вновь поборов в себе желание вскрикнуть от боли, она быстро направила на Дэвида безымянный палец. Из кольца на нём вылетел крохотный снаряд, но Шепард уклонился. Он схватил её за запястье и сломал руку (где-то высоко взорвалась с яркой вспышкой пущенная Глицинией пуля). Девушка прорычала и опустилась на одно колено. Она исподлобья посмотрела на Дэвида, но тот вновь отпустил ей руку, сделал шаг назад, а затем тихо произнёс:
— Тебе не сбежать. Сдавайся.
— А если я сдамся, что тогда? Ты меня убьёшь, не смотря на прямой приказ Чуви?
— Он мне не указ, — почти незаметно, яростно сверкнув глазами, при этом не потеряв своего безразличия, возразил Шепард. Девушка, несмотря на полученные ранения, приняла эту деталь в расчёт. Однако перед этим ей захотелось подтвердить другое предположение.
— Как ты меня увидел? — спросила Глициния. Слабо улыбаясь, не сводя взгляда с холодных глаз Дэвида, она с трудом поднялась, попытавшись принять будничную позу для беседы.
— Глазами, — безэмоциональное лицо Шепарда окрасила тень улыбки.
— Надо же, а ты, оказывается, шутить умеешь, — хмыкнула Глициния, стерев из-под губы струйку крови. — А я подумала, что ты блеющее чудо из лабораторий «Параллели».
Дэвид нахмурился, а затем действительно улыбнулся: холодной, ничего хорошего не обещающей улыбкой, и заговорил:
— В какой-то степени я действительно этакое чудо, но я был создан или, мне хочется в это верить, рождён не в «Параллели», и поэтому…
— Скажи, а ты меня видишь чётко или так, словно я голограмма?
— Что? — опешил Дэвид, только-только приподняв руку, и недоверчиво нахмурился. — Вполне.
Он не собирался сообщать ей, что на самом деле сейчас видел её не просто, как голограмму, а как призрачный, время от времени пропадающий образ. Вспышка света и невовремя проснувшееся его тёмное я, Дэвида несколько ослабили. Он думал, что скрыл это замешательство, но лёгкой тени неудовольствия в одном слове хватило Глицинии, чтобы всё понять. Её улыбка вдруг стала очень странной, словно сочувствующей.
Где-то внизу что-то гремело и взрывалось. До крыши доносились крохи бушующей внизу драки. Слегка вздрагивала пыль и крохотные осколки мусора вокруг ног Дэвида и Глицинии.