Для этого периода жизни Бенито очень характерна история, которая хотя и, вероятнее всего, несколько приукрашена, но все же довольно точно описывает психологический портрет обоих Муссолини. Отец сказал сыну, избитому более старшим и крупным ребенком, – не хнычь, иди и расплатись с ним за все сам. Далее, в полном соответствии с мифом, маленький Бенито с лихвой рассчитался с обидчиком, разбив тому лицо камнем.
Позднее Муссолини будет с удовольствием приводить эту историю в качестве примера своего воспитания. Эта демонстрация собственной, как ему казалось, мужественности была ему, несомненно, приятна, но в то же время, уже в зрелом возрасте, Бенито будет с горечью вспоминать свое безрадостное детство, сетуя на нехватку родительской любви, но частое присутствие отцовского ремня. Во многом причины его сложного, необузданного характера следует искать в тех первых пятнадцати годах жизни юного Муссолини – времени, когда он редко видел всегда занятую работой мать и предпочитавшего проводить время в траттории или кантине отца; времени, когда его внутреннее состояние характеризовалось им самим как «озлобленное дикарство». В те годы он часто дрался, с одинаковой легкостью раздавая и получая тумаки – трусом в прямом, физическом, смысле Муссолини никогда не был.
Мальчишеские раздоры легко вспыхивали и быстро забывались сразу после окончания схватки, но практика разрешения любого конфликта при помощи насилия была очень хорошо усвоена Бенито. Он был убежден, что прав тот, у кого кулак крепче, и ничто в будущем не смогло это его убеждение поколебать.
Другие детские приключения будущего основателя фашизма были не менее характерными для его бунтарской натуры, склонной к эпатажу. Характерная для него демонстративность поведения может быть проиллюстрирована многочисленными примерами – вот Бенито со стонами падает посреди деревни, его трясет. На шум сбегаются люди – у ребенка изо рта течет кровь! На самом деле это украденные где-то вишни – и обступивших его ожидает залп из слюны и косточек. Мальчишка попросту разыграл сердобольных соседей.
Несмотря на весь этот эпатаж и шутовство, Муссолини, пожалуй, можно назвать наиболее психически и физически нормальным среди всех наиболее известных диктаторов ХХ века. У него не обнаружилось никаких явно выраженных сексуальных отклонений или физического несовершенств. В отличие от «кабинетного стратега» Сталина или загнавшего себя в духоту бункеров Гитлера Муссолини, что называется, любил жизнь, получая от нее явное удовольствие – не меньшее, чем от собственной роли диктатора. Он всегда стремился к власти, но не как фанатик какой-либо идеи, а с наслаждением человека тщеславного, желавшего купаться во всеобщем восхищении. Это делало его намного более человечным в сравнении с остальными «коллегами по цеху».
После окончания начальной школы встал вопрос о дальнейшем месте учебы Бенито. Его родители могли позволить себе оплатить среднее образование для старшего сына, но – где? В семье начались споры, однако в итоге, как обычно, победила более настойчивая и упорная воля матери. Так, в возрасте девяти лет Бенито отправляется в церковную школу-интернат.
Там его ожидает провал, оставивший в душе Муссолини шрам на всю жизнь. То, что приносило ему успех раньше – его решительность, физическая сила и упрямство, – в этом учебном заведении совершенно не работало. Здешние преподаватели привыкли обтачивать камешки и покрепче, так что для нового ученика настали трудные дни. Бенито был легко «переигран» многоопытными учителями и загнан в угол.
Именно тогда отец взял над своей религиозной женой полный реванш. Он и прежде заводил с ребенком разговоры на темы социализма, анархизма и клерикализма, но особенного эффекта не достигал. Будучи еще совсем ребенком, Муссолини мог забраться на дерево и бросаться в священников желудями, но это так же мало говорило в пользу его антиклерикализма, как воровство фруктов у соседей – в пользу его отрицания принципа частной собственности. Все это не выходило за пределы детских шалостей, но теперь его ненависть к монахам-учителям стала беспредельной. Никогда не забывая и не прощая обид, он на всю жизнь останется суеверным атеистом, абсолютно не доверяя ни католической, ни любой другой церкви. И несмотря на то что политические амбиции будущего лидера нации заставят его примириться с религией, верующим человеком он так и не станет.